— Одна из немногих привилегий Папы, — мужчина пожал плечами.

Рифтан нахмурил брови. Несмотря на его высокомерие, в голосе Папы звучали слабые нотки раздражения. Возможно, дело было в многочисленных спорах и нападках, с которыми он столкнулся после восхождения на престол. Глядя на этого человека создавалось ощущение, что он уже устал от своего положения.

Рифтан проигнорировал цинизм в его тоне и бесстрастно задал интересовавший его вопрос:

— Итак... Ради чего мы с Вами тревожим сон предков?

— У тебя, похоже весьма вспыльчивый характер, — Папа бросил на рыцаря недовольный взгляд, но всё же ответил как ни в чём не бывало:

— Ладно. Позволь мне перейти сразу к делу. Мне сообщили, что ты отказался от предложения лорда Арена.

Он отбросил свою непринуждённую манеру поведения и пристально посмотрел на собеседника:

— Ты действительно считаешь, что нам удастся надолго сохранить существующий порядок?

Рифтан скрестил руки на груди. С какой целью Его Святейшество задал этот вопрос? Он проверял его? Или просто надеялся заручиться его поддержкой? В любом случае, ощущение было не из приятных. Рифтан ответил с усмешкой в голосе:

— Разве задачей Папы не является сделать всё для сохранения текущего порядка?

Губы мужчины образовали прямую линию. Весь его вид выдавал оскорбление от подобного неуважительного ответа. Возможно, это и к лучшему: Рифтан уже начал уставать от подобных каверзных вопросов. Он продолжил холодным тоном:

— Теперь, когда Конфедерация Южного Балто показала свои зубы, я уверен, что Хеймдалль и сам желает сохранения Мирного соглашения. По крайней мере, пока. И после того как Драйстан вернул свои старые территории, у них также больше нет причин начинать войну, а значит, Соглашению между Семью королевствами ничего не угрожает.

Устремив свой взгляд прямо в бирюзовые глаза Папы, он добавил, подчёркивая каждое слово:

— А что будет дальше – в ваших руках.

— Боюсь, у меня нет такой власти, — мужчина ответил тихим тоном:

— В настоящее время старая и новая ветви Церкви переживают самый сильный раскол чем когда-либо. Каким образом, я, не способный объединить даже свои собственные раздробленные конфессии, могу надеяться, что монархи Семи королевств объединятся под одним Соглашением?

— Судя по вашим словам, вам всё же вполне эффективно удалось подчинить себе священников старой ветви... — Рифтан прервался, нахмурив брови.

Судя по тому, что ему удалось увидеть, человек перед ним был весьма изобретательным. Он обошёл тринадцать первосвященников и занял папский престол даже не достигнув пятидесяти лет. Более того, он сумел удержаться на посту главы Совета Семи королевств в окружении искушённых монархов.

Оставалось лишь недоумевать, зачем такой человек пригласил его сюда и пытается казаться слабым. Рифтан бросил настороженный взгляд на Папу и тот лишь горько улыбнулся:

— Я бы не сказал, что мне удалось подчинить их. Скорее мы заключили перемирие.

Его Святейшество повернулся лицом к алтарю и произнёс тяжёлым, севшим голосом:

— Как тебе, возможно, известно, в Церкви скрывалось несколько монстров. К моему удивлению, все они были зарегистрированы как полноправные священники северной церкви.

Глаза Рифтана расширились:

— ...То есть монстры не подменили их своими по дороге в Бальбон?

— В том-то и дело, что нет. Им удалось изменить свой облик на человеческий, после чего они вошли в церковь Балто и прошли весь путь посвящения. Никто не ожидал, что монстр способен замаскироваться под человека, — Папа тяжело вздохнул:

— Священники старой ветви были настолько одурачены монстрами, что даже отправили их в Великий Храм Осирии. Благодаря этому дракониры развернули свою деятельность прямо у нас под носом.

— ...И это дало им возможность выкрасть магический камень Секто.

Мужчина кивнул:

— Католические священники больше не могут считать меня ответственным за потерю камня Секто. Это они направили дракониров в Церковь... Обвинять меня в потере камня дракона, это всё равно что плюнуть мне в лицо.

— Но разве это не отличные новости для вас? — Рифтан не мог удержаться от язвительного тона.

Папа бросил на него гневный взгляд:

— Как это может быть хорошо для меня? Мы можем быть разделены. Можем ссориться. Но мы – единый организм. Священники старой школы – мои братья! Если об этом станет известно, престиж Церкви в любом случае будет втоптан в грязь. Мой авторитет сильно ослабнет, а доверие к Церкви будет подорвано, — лицо Папы потемнело от беспокойства:

— Церковь совершила слишком много ошибок в прошлом. Поэтому теперь вопрос звучит так: как долго мы сможем удерживать этих хищных монархов в рамках мира?

Рифтан скорчил гримасу. Он был ошеломлён тем, что пока он терпел все эти махинации во имя сохранения порядка в Семи королевствах, человек, стоящий во главе Соглашения, был готов поднять белый флаг. Лорд Анатоля резко ответил:

— Зачем вы мне всё это рассказываете? — рыцарь потерял остатки хладнокровия и практически рычал, как дикая собака:

— Вы тоже хотите посоветовать мне перестать тратить время и готовиться к войне?

— Я прошу тебя о помощи, — мужчина вскинул голову и заговорил властным тоном:

— Я не могу поддерживать существующий порядок своими силами. Если мы хотим, чтобы Мирное соглашение между Семью королевствами соблюдалось и дальше, нам необходимо найти новую фигуру. Человека, который станет символом мира и объединит людей.

Наступила леденящая душу тишина. Наконец, Рифтан недоверчиво покачал головой:

— Я всего лишь рыцарь с небольшим поместьем на юге. Чего вы от меня ждёте?

— Говорят, что ты – воплощение Уигру.

— Я далеко не единственный рыцарь, получивший титул воплощения Уигру.

— Однако именно ты, Рифтан Калипс, сейчас популярнее, чем кто-либо, — сухо сказал Папа:

— В прошлом Гейхальт Брестон был символом Мирного соглашения. Но он ушёл на пенсию много лет назад. Сежур Арен слишком близок к правящей семье Либадона, а Куахель руководствуется интересами Церкви. В отличие от них ты не являешься человеком, которым движет воля короля.

Рифтан нахмурился. Он никогда не ослушивался приказов короля Рубена и неукоснительно выполнял все свои обязанности. И вдруг теперь человек перед ним делает подобные странные заявления.

Папа, тем временем, невозмутимо продолжал:

— Прежде всего, ты единственный, кто хочет сохранить существующий порядок. Поэтому, нет никого лучше тебя на место нового символа Мирного соглашения.

Рыцарь усилием воли подавил усмешку. Папа, похоже, пребывал в большом заблуждении: личные мотивы Рифтана были куда сильнее, чем у Сежура Арена или Куахеля Леона. Арен, по крайней мере, заботился о безопасности своего королевства, а Куахель – об интересах своей организации. Но всё, что он делал, было для одного человека.

Однако не было смысла разрушать иллюзии Его Святейшества: в конце концов, цели Папы и его самого совпадали. Он ответил, тщательно подбирая слова:

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Не мог бы ты взглянуть сюда? — Папа резко повернулся и подошёл к алтарю.

Он поднял крышку стоявшего на нём саркофага и жестом попросил рыцаря подойти ближе.

Рифтан неохотно шагнул вперёд. Внутри саркофага размером около трёх квет (90 см) в поперечнике, лежала потускневшая рукоять, грубо вырезанная крестовина и потрёпанные поножи. Пока он удивлённо взирал на старые артефакты, до него донёсся голос Папы, в тоне которого вдруг прорезались неприятные металлические нотки:

— Это остатки Аскалона – священного меча, который Бог даровал Уигру. Говорят, что его лезвие растворилось в свете Солнца в тот же день, когда легендарный рыцарь выполнил свою миссию.

Рифтан молниеносно поднял голову. Папа прикоснулся к священной реликвии рукой, облачённой в перчатку:

— Я подарю эту реликвию победителю турнира на мечах.

— Вы в своём уме?

Папа невозмутимо продолжил, сделав вид, что не услышал его грубого замечания:

— Легенда гласит, что святой меч вернёт свою полную форму, как только к нему прикоснётся достойный человек. Непреодолимый соблазн для любого, кто мечтает о возрождении империи Роэм.

— ...

— Ты возьмёшь священный меч Уигру. Я хочу, чтобы ты участвовал в рыцарском турнире, победил на глазах у всех монархов Семи королевств и заявил о своей решительной поддержке Мирного соглашения.

Рифтан лишь скрипнул зубами:

— А у меня есть выбор?

— Всё зависит от тебя, — Его святейшество ответил с присущей ему добродетелью:

— Если не ты станешь обладателем священного меча, то это сделает Лихт Брестон. Если такова воля Божья, то что может поделать с этим обычный человек?

Рифтан ещё раз скрипнул зубами:

— Хорошо. Я поднимусь на сцену, которую вы приготовили для меня, Ваше Святейшество.

На лице Папы появилось выражение удовлетворения. Бросив взгляд на его бесстыжее лицо, он добавил:

— Но не будьте так уверены, что всё пойдёт по-вашему.

— Если ты потерпишь поражение, значит, такова судьба. Просто пообещай мне, что сделаешь всё, что в твоих силах.

Рыцарь вновь перевёл свой взор на артефакт в саркофаге. Ему показалось, что из-под его неровных краёв исходит странный воздушный поток. После долгих минут тишины и разглядывания реликвии, он медленно кивнул.

* * *

Шокирующая новость о том, что победитель турнира по фехтованию унаследует Аскалон, буквально потрясла город. Все, услышавшие эту новость, были взволнованы перспективой увидеть своими глазами единственный артефакт, оставшийся от Уигру. Участвующие в соревновании рыцари жаждали воплотить в жизнь всем известную легенду.

Конечно, некоторые были возмущены тем, что священный артефакт стал призом для простого турнира на мечах. Но подавляющее большинство было охвачено волнением, граничащим с безумием.

В Бальбон съезжались знаменитые рыцари со всех концов Семи королевств. Даже вечно скучающие дворяне были полны предвкушения от возможности воочию увидеть поединки со столь грандиозной наградой.