Я проснулся от резкого звука будильника, который выдернул меня из сна. Поставил его накануне — чтобы не опоздать. Нащупав устройство на тумбочке, я быстро выключил сигнал и включил свет. В комнате было холодно: стоило высунуть ноги из-под одеяла, как мороз тут же пробежал по коже. На часах — чуть больше четырёх утра. За окном по-прежнему царствовала зима, и до рассвета оставалось не меньше двух часов.

Выходить нужно было не позже пяти — иначе не успеем в аэропорт. Сбор в Нарите назначен на семь. Я нарочно завёл будильник пораньше, чтобы не спешить... Хотя, если честно, едва ли бы смог снова заснуть.

За дверью раздался негромкий стук. Это был мой отец.

— Уже встал?

Я вздохнул:

— Встал, встал.

Сбросив с себя одеяло, я быстро переоделся. В ванной чуть не столкнулся с Аясэ — она уже была полностью готова: одета, причесана, даже макияж успела нанести. Впрочем, неудивительно. Мы переглянулись, кивнули друг другу:

— Доброе утро, — и пошли каждый по своим делам.

На утренние процедуры у меня ушло не больше пяти минут. Как только закончил, сразу отправился к столу — мы заранее договорились позавтракать в половине пятого. В это же время домой вернулась Акико-сан — бодрая, несмотря на только что оконченную ночную смену.

— Мам, тебе бы поспать, — заметила Аясэ.

— Ничего, — улыбнулась она. — Посплю потом. Хотелось немного побыть с вами перед отъездом.

Она поставила на стол большую тарелку с аккуратно сложенными онигири.

— Подумала, с утра лучше всего подойдёт что-то простое. Они получились вкусными. Сейчас ещё мисо-суп налью.

— Спасибо.

— Спасибо, мама, — почти хором сказали мы с Аясэ и принялись за еду.

Через пару минут к нам, сонно потирая глаза, присоединился отец.

— Успеете?

Мы кивнули. Горячий мисо-суп приятно согревал изнутри, а рис был именно таким, каким он должен быть в такие моменты — домашним.

План был простой: доехать до Сибуи, там сесть на линию Яманотэ в 5:30 и уже оттуда направиться в сторону аэропорта. Если всё пойдёт по расписанию, то к назначенному времени мы будем на месте.

Закончив завтрак, мы собрали чемоданы, оделись и вышли из квартиры.

— Не торопитесь!

— И будьте осторожны!

Отец и Акико-сан проводили нас до лифта. Было ровно пять утра. Пока всё шло по плану.

Когда двери лифта закрылись, мы с Аясэ синхронно выдохнули. Чемоданы были тяжёлые, но каким-то чудом нам удалось дотащить их до станции. Там мы сели в поезд и сразу проверили всё необходимое — паспорта, билеты, документы.

— Успеем, как думаешь? — спросила Аясэ.

— Должны.

Доехав до Ниппори, мы должны были пересесть на поезд до аэропорта Нариты. Если не будет задержек, то к 6:40 мы уже будем во втором терминале.

Поезд неспешно вёз нас сквозь дремлющий Токио. За окном — темнота, редкие огни, пустые улицы. Солнце ещё не поднялось, пассажиров почти не было. Холод сидений приятно щекотал спину. Обычно мы держали между собой дистанцию, стараясь выглядеть как просто случайные попутчики. Но сегодня... сегодня мы сидели рядом. Мы ведь впервые летели за границу. Наверное, поэтому нам было всё равно, что подумают другие. Пусть считают нас братом и сестрой. Главное — чтобы никто не начал догадываться о правде.

Мы просто сидели рядом. Молча. Спокойно. И это молчание казалось каким-то особенным.

На нужной станции мы вышли, поднялись с чемоданами на лифте и прошли по сверкающему полу терминала к зоне сбора. Вдали уже виднелись знакомые силуэты в школьной форме.

Как и договорились заранее, мы разошлись. Никто не должен был подумать, что пришли вместе. Хотя даже если кто-то и догадался — ничего страшного. Главное — не выставлять это напоказ.

Я немного замедлил шаг и остался позади. Аясэ шла впереди, её спина постепенно отдалялась. Впереди выстроился наш класс. Я заметил Мару — он замахал мне рукой, показывая, где они стоят.

— Доброе утро, Мару, — поздоровался я, встав за ним в очередь.

— Эй! Чего такой тормозной? Опоздать хочешь?

— Да вроде ещё рано.

Он кивнул в сторону окна, за которым раскинулась взлётная полоса.

— Ты, похоже, не понял, сколько самолётов уже взлетело! Пропустил всё шоу!

Глаза у него буквально сияли. Было видно — для него аэропорт словно волшебное место.

— Уже рассвело, а ты там что так долго разглядывал?

— Асамура, ты разве не видишь, какой красивый ночной аэропорт? — заговорил он с неподдельным восхищением. — Вдоль полосы — огни, как гирлянды на ёлке. Самолёт медленно поднимает нос, на крыльях и хвосте вспыхивают огоньки... и вот он исчезает в небе. Красота же.

— Поэт, не иначе, — хмыкнул я. — Но согласен, зрелище впечатляющее.

— А я, между прочим, и не смотрел. Просто стоял в очереди.

— Тогда зачем всё это говорил?

— Чтобы красиво было.

Он рассмеялся, но тут же сменил тему:

— Кстати, знаешь фильм Аэропорт 1975?

— Не слышал. Это где всё происходит в аэропорту?

— Почти. Там пилот теряет управление, и самолёт едва не разбивается.

— Отлично, просто идеально, — скривился я. — Только не начинай про крушения перед моим первым полётом.

Мне и без того было неспокойно.

В этот момент классный руководитель снова зачитал инструкции по безопасности, и мы наконец двинулись в сторону посадки.

Все мы прошли строгий медконтроль — в последние месяцы его усилили из-за опасений по поводу эпидемий. Потом — длинные коридоры, проверки, багажные ленты. Наши чемоданы исчезли в чреве аэропорта — до следующей встречи где-то за границей. Главное, чтобы ничего не потеряли.

Внутри всё сжималось. Это был не просто мой первый выезд за пределы страны — это вообще был мой первый полёт.

На табло загорелось: 08:00. Ровно час до взлёта. Мы пропустили ручную кладь через рентген, сняли обувь — я вдруг подумал, как неудобно здесь тем, кто носит тяжёлые ботинки. Хотя… зачем я вообще думаю о таком?

Одноклассники, даже ребята с параллели, медленно подтягивались к выходу. Нас было много, и двигались мы неспешно — почти как улитки. Где-то в этой толпе была и Аясэ, но она — в другом классе. Я попытался выхватить её взглядом — не получилось.

— Он реально огромный, — сказал кто-то рядом. Это был Ёсида — мой одноклассник и будущий напарник по экскурсионной группе.

Я повернулся и посмотрел в окно. Солнце уже взошло, и теперь весь аэропорт лежал перед нами как на ладони.

Полоса тянулась к горизонту, растворяясь в серо-голубой дымке. Самолёты, которые обычно кажутся крошечными точками в небе, здесь были похожи на гигантских существ. Один из них, стоящий совсем близко, внушал почти мистическое уважение: огромный, с плавными изгибами корпуса, обрамлённый стальной тишиной. Вокруг него суетились люди — крошечные, как муравьи возле пирога.

— Муравьи у пирога? — переспросил Ёсида, усмехнувшись. — Ты что, проголодался?

— Нет. Просто… так проще представить масштаб.

— Асамура, ты иногда говоришь странные вещи.

— Да ну. По-моему, нормально.

Пока мы разговаривали, я снова отметил, как по-разному люди мыслят. Мару, Ёмиури, Аясэ — они как будто на одной волне со мной. Легко улавливают, что я имею в виду. А вот Ёсида — другой. Но в этом и есть прелесть. Он добавляет в разговор то, чего я бы сам не придумал. А впереди — встреча с иностранцами. Надо учиться общаться с кем угодно.

— Смотри, похоже, наш багаж уже грузят, — сказал Мару, кивнув вверх.

Я поднял взгляд. Над нами находились аккуратные закрытые отсеки для ручной клади — не сетки, как в поезде, а скорее маленькие шкафчики. В них не очень удобно что-то доставать… но зато всё будет надёжно закреплено, если начнёт трясти.

...А насколько сильно может трясти? Неприятная мысль. Я слегка встряхнул головой, чтобы её отогнать.

— Интересно, можно ли во время полёта открыть эти ящики? — пробормотал я. — Смартфон, таблетки от укачивания… всё должно быть под рукой.

Ах да, у меня же рюкзак. Я вспомнил совет из путеводителя: «Хочешь удобно путешествовать — освободи обе руки». Мудро. Особенно в очередях и суете.

Пока я раздумывал, Мару толкнул меня плечом:

— Эй, давай сюда сумку. Я закину её наверх.

— А, да… подожди.

Я быстро достал всё нужное — смартфон, наушники, таблетки — и переложил в рюкзак. Так удобнее: всё рядом, не надо вставать. Вокруг все делали то же самое. Мы с Мару поменялись местами, он убрал мою сумку в отсек, а я сел, устроившись поудобнее. Рюкзак положил себе на колени.

Я глубоко вдохнул, прижался спиной к креслу и посмотрел в иллюминатор. Повсюду слышались радостные и возбуждённые голоса одноклассников. За всей этой суетой я вдруг уловил глухое гудение. Похоже, включились двигатели.

Самолёт слегка дрогнул. Только тогда я по-настоящему осознал, что это — не просто здание, не просто транспорт. Это — машина. Огромная, металлическая, созданная человеком. И вот она оживает.

…Серьёзно? Эта тяжёлая махина и правда может взлететь?

Нервы снова натянулись. Может, лучше просто закрыть глаза и попытаться поспать? После недосыпа это даже хорошая идея.

Я уже потянулся за смартфоном, чтобы проверить время, как вдруг услышал голос Мару:

— Напрасно, Асамура. Это ведь твой первый полёт. Не упусти момент — потом пожалеешь.

— А если пожалею, что вообще посмотрел?

— Первый раз всегда особенный. Как с аниме или книгами, правда ведь?

Он был прав. Даже если книга с неожиданной развязкой или мощным поворотом — по-настоящему пробирает только в первый раз.

— Со временем привыкаешь. Потом уже не удивляет. Пейзаж за окном, например — будто везде один и тот же. Хоть в Нарите, хоть в Ханэде.

— Серьёзно?

— Ну, у меня так.

Сказал он это сухо. Будто устал. Или просто привык. Значит, со временем всё надоедает? А разве не наоборот должно быть? Ведь каждое утро, каждый вечер, ясная погода или дождь — всё это ведь по-разному выглядит. Каждый взлёт — особенный.

Как ни крути, каждый день непохож на предыдущий. И то, как ты смотришь на мир, тоже меняется. Одна и та же сцена может казаться совершенно разной. Наверное, в первом впечатлении и правда есть что-то ценное — мы просто забываем об этом со временем.

Из динамиков прозвучало объявление: «Готовимся ко взлёту». Я сглотнул. В груди кольнуло, но я заставил себя повернуться к иллюминатору.

Мы сидели чуть позади крыла, так что спереди почти ничего не было видно. Да и иллюминаторы в самолётах — крошечные… Сначала всё походило на обычный разгон, как у машины. Но вот пейзаж за окном начал стремительно расплываться. Дома, деревья, поля — всё сливалось в серую полоску.

Я слышал, что при взлёте самолёт разгоняется до 300 км/ч — почти как синкансэн. Столько металла — и такая скорость. Безумие. Казалось, будто невидимая сила вдавила меня в кресло. Мы что, ещё ускоряемся?!

Я снова посмотрел в иллюминатор — размытие стало сильнее. И вдруг — резкий толчок. Нос самолёта поднялся, земля ушла вниз, а за иллюминатором было только небо. Давление усилилось. Я подумал: если бы это была ракета, ощущения были бы в десять раз мощнее.

Это напоминало фантастику. Огромная железная махина отрывается от земли… а я внутри. Как герой научного романа.

— Вид снизу просто потрясающий, — раздался за спиной голос Ёсиды.

— Снизу?..

Я снова глянул в иллюминатор — и дыхание перехватило. Всё под нами стало игрушечным. Города, дороги — крошечные, как на макете. Лес — как пучок зелёной брокколи, плотно сжатый на тарелке из земли. Деревья — просто точки. Ощущение земли исчезло. Мы поднимались всё выше, пока внизу не остались лишь тонкие ниточки дорог. Линия синкансэна тянулась, как артерия, — ровная, прямая, словно живая.

И тут — белый туман. Мы влетели в облако. Земля исчезла в молочной пелене, крыло то скрывалось, то снова проступало сквозь дымку. А потом — внезапно — мы вынырнули.

Нас окружало чистое, ясное небо. Самолёт выравнивался, но продолжал набирать высоту. Я опустил взгляд — внизу показалась береговая линия и Тихий океан. Будто смотришь на карту: вогнутая береговая линия от Ибараки до мыса Инубосаки в Тибе вырисовывалась всё отчётливее — строгая, будто вычерченная линейкой.

— Вот это да… Прям как на карте, — вырвалось у меня.

Перед глазами раскинулась картина, которую я раньше видел разве что в учебниках или на гугл-картах. И да, это было действительно потрясающе. Я рад, что не проспал этот момент.

— Что ты там бормочешь, Асамура? — обернулся Мару.

— А, просто… Мы летим, а внизу всё — как на карте. Один в один.

— Ну да. Карта ведь для того и нужна, чтобы местность отображать. Чему тогда ещё верить?

— Я и раньше это знал… Но знать — одно, а увидеть самому — совсем другое.

— Вот теперь ты и прочувствовал. Круто же?

— Ага. Если бы проспал — точно бы пожалел.

Мару самодовольно усмехнулся, будто выиграл спор. Я вновь посмотрел вниз. Вид был и правда потрясающий… Только вот если бы ещё не так трясло — вообще бы идеально было.

* * *

***

В какой-то момент я задремал и очнулся только тогда, когда Мару слегка потряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел, что самолёт уже приземлился и медленно выруливает по взлётно-посадочной полосе.

— Ты всё время был пристёгнут? Неужели тебе так не мешало спать? — удивлённо спросил он.

— Да я в машине у отца часто засыпаю, — пожал я плечами. — Правда, он всегда ворчит: мол, если пассажир на переднем сиденье засыпает, водителю тоже клонит в сон.

Сразу вспомнилась Акико-сан, когда на новогодней поездке к моим бабушке и дедушке она всё время разговаривала с моим стариком. Наверное, просто старалась не дать ему задремать за рулём.

— Но ты ведь проспал все семь часов, — напомнил Мару.

— Правда? Так долго?..

— Без задних ног, — усмехнулся он.

Если это правда, значит, почти весь полёт я проспал. Семь часов — это ведь всё время в пути. И даже не помню, ел ли что-нибудь… Похоже, упустил бесплатный обед.

Я достал смартфон и посмотрел на часы — три пополудни. Странно… Вылет был в девять утра. Получается, прошло только шесть часов? Я нахмурился — а потом понял: часы уже переведены на местное время. Между Сингапуром и Японией разница в один час. Сейчас в Японии четыре, под вечер. А мы летели на запад, и солнце всё ещё стояло высоко.

Говорят, в феврале в Сингапуре температура стабильно за тридцать. Солнечный свет пробивался сквозь толстое окно самолёта, но после холодной японской зимы настоящую жару было сложно почувствовать. Наверное, как только выйдем наружу, — сразу захочется обратно, в прохладу.

Когда загорелся зелёный индикатор «отстегнуть ремни», я слегка приподнялся и огляделся — пассажиры уже начинали собираться. Одноклассники у прохода поднялись и активно вытаскивали сумки из багажных отсеков.

— Эй, Мару, Асамура, вот ваши, — сказал Ёсида.

— Спасибо, — ответил я.

— Пожалуйста.

Мы поблагодарили улыбающуюся стюардессу у выхода, кивнули ей и направились в сторону зала аэропорта.

* * *

***

Аэропорт Чанги в Сингапуре встретил нас в три часа дня по местному времени. Чем он отличался от Нариты, откуда мы вылетели? Сначала это было не так уж очевидно. Перейдя из прохладного салона самолёта в такую же кондиционированную зону аэропорта, я на миг усомнился — неужели мы и правда в другой стране? Только яркое солнце, льющееся сквозь огромные стеклянные стены, напоминало: мы далеко от дома.

— Это точно Сингапур? — спросил я с сомнением.

— Ну а где ещё, Асамура? — усмехнулся Мару.

— Но… — начал я.

— Посмотри вокруг — ни одного знака на японском.

И правда. В Нарите указатели и таблички пестрят надписями на разных языках, включая японский — создаётся ощущение международной суеты. А здесь — ни одного кандзи. В основном английские надписи, чуть меньше — китайские. Наверное, потому что официальными языками Сингапура являются английский, малайский, китайский и тамильский. Хотя, признаться, я слабо различаю эти письменности и мог попросту не заметить других.

— Теперь я точно понимаю, что мы за границей, — тихо сказал я.

Мару бросил на меня взгляд, полный удивления, как бы говоря: «Ты только сейчас это осознал?»

Дальше — всё по классике: очередь в зале ожидания, выдача багажа (всё прибыло, что приятно удивило), и под началом нашего классного руководителя мы направились к автобусу.

Поездка заняла около двадцати минут — автобус вёз нас вдоль побережья к большому двухэтажному отелю. Корпуса были разделены по полу: парни в одном, девушки — в другом, и в номерах по трое. Мне досталась комната с Мару и Ёсидой. Такое распределение было заранее согласовано: по шесть человек в группе — трое парней и трое девушек, чтобы проще было организовать экскурсии и размещение.

Только выйдя из автобуса, я впервые вдохнул воздух новой страны. Говорят, у каждой страны есть свой уникальный запах. Люди, вернувшиеся в Японию после долгой жизни за границей, особенно чутко улавливают аромат соевого соуса и мисо — запахи родины. А когда впервые попадаешь в другую страну, сложно понять, чем отличается воздух — просто чувствуешь, что он другой. Но обоняние быстро привыкает, и это чувство исчезает.

В номере мы распаковали вещи, а в маленькие сумки сложили только необходимое.

— Не забудьте подключиться к бесплатному Wi-Fi, — напомнил Мару, когда Ёсида в замешательстве спросил, как это сделать. — Я же говорил: читайте путеводитель!

Ёсида смущённо усмехнулся на ворчание. Я же подключился ещё в аэропорту — в Сингапуре Wi-Fi предоставляется почти везде и бесплатно, что очень удобно для туристов.

— Ну что, пошли, Ёсида, Асамура, — позвал Мару, и мы спустились в лобби.

Там уже собрались все ученики второго года нашей школы Суисэй. Мы присоединились к своему классу и разбились на группы. Учителя не раз напомнили о времени ужина и строгом возвращении в отель — хотя, если честно, мало кто воспринял это всерьёз. Но в путеводителе всё было подробно расписано, так что проблем, скорее всего, не возникнет.

В первый день нам разрешили выбрать одну из трёх школьных экскурсий. Для каждой был организован шаттл — автобус, который отвозил нас и привозил обратно.

Вместе с тремя девушками из нашей группы мы выбрали поездку в Национальный музей Сингапура — величественное двухэтажное здание в европейском стиле, с круглым куполом над центральной частью. Судя по всему, купол был чисто архитектурным элементом — не планетарий и не обсерватория.

Когда мы прибыли, часы показывали около пяти вечера. В Японии в это время уже темнеет, а здесь, в Сингапуре, закат ожидался только около 19:20 — небо ещё было светлым.

— Историческая галерея работает до шести, так что давайте с неё начнём, — предложил Мару, и мы направились туда.

У входа нас объединили с другой группой. Гид, только что закончивший экскурсию, подошёл с улыбкой. Я ожидал услышать английскую речь, но он заговорил по-японски — плавно, чисто, почти без акцента:

— Здравствуйте! Вы, наверное, студенты из Японии? Меня зовут Ван, я буду вашим гидом. Очень рад встрече.

— Его японский явно лучше моего английского, — пробормотал Мару, и я мысленно с ним согласился.

Но это было только начало. Закончив нашу экскурсию, Ван подошёл к группе китайских студентов и мгновенно перешёл на китайский — уверенно, свободно, как носитель. Мару был явно впечатлён. А я задавался вопросом, владеет ли он и остальными официальными языками Сингапура.

Мы провели в галерее весь отведённый до закрытия час, а потом у нас оставалось около пятнадцати минут до следующего автобуса. Решили немного прогуляться по внутреннему дворику музея.

Небо на востоке медленно темнело — от бледно-голубого к насыщенному индиго. Солнце уже не палило, но воздух оставался тёплым и влажным. На коже проступил лёгкий липкий пот — влажность высокая, но всё же не удушающая, как летом в Японии. Девушки обсуждали, какой солнцезащитный крем лучше взять с собой.

У входа мы заметили небольшую толпу. Подойдя ближе, услышали пение.

— Уличное выступление? — предположил Мару.

— Хотим посмотреть! — оживились девушки.

— У нас немного времени, но, пожалуй, это лучше, чем просто слоняться, — согласился Мару.

Мы осторожно вошли в круг зрителей.

В центре на складном стуле сидела девушка с гитарой. От неё тянулся провод к усилителю и небольшому динамику. У ног стояла коробка для пожертвований — уже с монетами и купюрами.

— Какой чистый, красивый у неё голос…

— И внешность — просто красавица, — шептались девушки.

Я был с ними полностью согласен: длинные светлые волосы, чуть раскосые чёрные глаза, выразительные черты лица — типичная южноазиатская внешность. Загорелая кожа выглядела здоровой, а её осанка и уверенность вызывали уважение. Песня была на английском, и мне казалось, я уже слышал её раньше.

— В наше время акустическая гитара и песни Саймона и Гарфанкела — либо попытка угодить публике, либо искренний стиль, — заметил Мару.

— Узнаёшь песню?

— Конечно. Это «El Cóndor Pasa», — ответил он. — Очень известная вещь. В Японии её даже включают в школах, когда дети расходятся по домам. Изначально это фольклор Южной Америки.

Мару порой удивлял своей эрудицией. Я не знаток, но чувствовал: голос певицы чист, уверен, лишён фальши.

Закончив первую песню, она перешла к более ритмичной, с мощным напором.

— А эту знаешь?

— Нет. Наверное, что-то местное, — пожал плечами он.

Музыка звучала народно, не как поп. Голос был полон жизни, гитара — напора и страсти.

— Понял её приём: сначала — знакомая мелодия, потом — собственный стиль, — хмыкнул Мару, словно стратег, разгадавший план.

Публика аплодировала и бросала деньги. Несмотря на распространение онлайн-донатов, приятно видеть, что уличное искусство живо.

— Мелисса?.. — пробормотал Мару, прищурившись.

— Ты про неё?

— Не уверен, но, кажется, да.

Я посмотрел на табличку у её ног. Было что-то написано, но мелко.

— Ты про верхнюю часть?

— Нет, это, скорее всего, разрешение на выступление. А ниже — её имя.

— А, вижу.

Очень хотелось остаться и послушать ещё, но автобус скоро должен был прибыть. Мы вышли из круга зрителей и направились к парковке. К этому времени небо уже окрасилось в насыщенный индиго, и мы медленно поехали обратно в отель.

* * *

***

Ужин проходил в ресторане, расположенном на четвёртом этаже в зоне лобби. Поскольку туда можно было попасть из обоих корпусов, все второкурсники, разделённые на парней и девушек, собрались здесь вместе.

Это был шведский стол. Среди разнообразия блюд, включая традиционную японскую кухню, я решил попробовать что-то новое — то, чего раньше не встречал. Особенно впечатлили южные фрукты: яркие, сочные, многие из которых японцам пока мало знакомы. Манго уже встречается чаще, но другие — вроде плоского персика, рамбутана, мангостина, сахарного яблока — казались почти экзотикой. Пользуясь отельным Wi-Fi, я искал информацию о каждом плоде, пока накладывал их на тарелку.

— Прошу всех выслушать меня. Ещё раз повторю правила… — директор громко обратился ко всем, прерывая оживлённые разговоры.

Со следующего дня маршрут станет менее фиксированным. Другими словами, теперь мы будем самостоятельно выбирать, куда ходить в группах, поэтому учителя уделяли особое внимание инструктажу.

После ужина все вернулись в комнаты, приняли душ и готовились ко сну. Пока свет не выключили, Мару и Ёсида отправились исследовать отель — спорт, кажется, у них в крови. Я же, уставший, остался в номере, наслаждаясь прохладой кондиционера и глядя в окно.

Возможно, из-за позднего захода солнца город всё ещё был залит огнями. Внизу передо мной раскинулся пейзаж, который почти не отличался от японского мегаполиса, но я ощущал себя в чужой стране — и это казалось странным.

Вспомнились слова моего старика: он и представить не мог, что его сын отправится на школьную поездку за границу. В его время для школ Канто поездки в Киото или Нару были нормой. Транспорт и связь тогда не позволяли думать о чём-то более далёком.

— Значит, получается… наши дети, следующее поколение, могут отправиться ещё дальше. Даже за пределы Земли.

За окном, у края большого стекла, светила белая луна — ближайшее к Земле небесное тело. Но всё же кажется, что до того, чтобы стать местом школьных поездок, ей потребуется больше, чем одно поколение. Может, однажды эта фантазия станет реальностью, и я расскажу своим детям, как в наше время всё было проще. Впрочем, стоит признать, у меня пока нет детей, и сначала надо разобраться с другими важными делами.

Отогнав эти мысли, я вновь вспомнил события дня.

День выдался насыщенным — первый опыт полёта на самолёте, масса новых впечатлений и открытий. Мы ходили группами, перемещаясь между зданиями и транспортом, поэтому назвать это настоящим знакомством с Сингапуром сложно.

Отличия от Японии я заметил в первую очередь в растительности — форма и цвет цветов, густота листьев, ветвистость деревьев — всё выглядело чуть иначе, оставляя ощущение тропиков. Воздух пах по-другому, звуки улиц, музыка на улицах, вывески на незнакомых языках — всё отличалось. Но вот автомобили, современные здания, телевизоры и душевые казались привычными, почти как дома.

В музее, где мы были, кроме туристов, было много местных, все активно использовали смартфоны — то как камеры, то как словари. Это заставило меня подумать: электронные гаджеты — и правда неизменная часть жизни по всему миру.

Я взглянул на экран своего смартфона и заметил иконку нового сообщения в LINE. С утра, после расставания в аэропорту, я не видел Аясэ. Несмотря на то, что мы в одном отеле, разные классы и расписания держали нас на расстоянии, и я не видел её лица. Это ощущалось странно — привычное лицо рядом отсутствовало.

Открыв мессенджер, я прочёл последние сообщения и задумался, чем же она сейчас занимается. Возможно, сидит с Нарасакой и другими, болтает? Мне хотелось поговорить с ней, но я остановился. Вдруг кто-то из подруг услышит звонок и начнёт догадываться. Хотя, может, это лишь моя фантазия — звонок может быть от родителей или друзей.

Я вспомнил нашу вчерашнюю переписку. Нас ждало четыре дня почти полного отсутствия общения. Мы даже немного нарушили правила — и только потому, что с нами не было родителей.

Если подумать, молчание с моей стороны может только огорчать Аясэ. Наверняка и она хочет услышать меня, а если не голос, то хотя бы слова. Пока мы были в группе, я не думал об этом, но когда оказался один, это желание стало сильнее.

Только вот она сейчас с Нарасакой. И учитывая её острый ум и язвительность, она бы наверняка тут же спросила: «Эй, кто звонил? От братика, да? Ага, точно! Любит он тебя, избалованную сестрёнку!» — и не успокоилась бы, пока не довела Аясэ до румянца.

— Да… это очень в её духе, — тихо пробормотал я, глядя на экран.

Я без труда мог представить её голос — насмешливый, чуть приподнятый, нарочито звонкий, чтобы все в комнате точно услышали.

Но вот не писать Аясэ только из-за Нарасаки? Не слишком ли это глупо? Даже если она начнёт подкалывать её, Нарасака ведь не та, кто станет доводить кого-то до слёз нарочно. В глубине души она добрая, просто любит подшучивать. Может, всё-таки стоит написать?

Я уже собирался провести пальцем по экрану и начать набирать первое слово… И в этот момент с громким щелчком повернулась дверная ручка, и в комнату ворвался голос Мару, энергичный, как у настоящего спортсмена:

— Мы вернулись!

Я машинально ответил:

— Я… э… вернулся…

Мару сразу же уставился на меня с подозрением:

— Подожди-ка, это мы должны так говорить, а не ты.

— Прости, оговорился. С возвращением.

— Вот так лучше.

— Эх, Асамура, мог бы и с нами пойти, — вмешался Ёсида, размахивая прозрачным пакетом. — В округе вон какие крутые комбини!

Оказалось, что они только что сходили в круглосуточный магазин прямо на территории отеля. Не самый экзотический маршрут для исследователей чужой страны, но, судя по их воодушевлённым лицам, лучше не спорить.

Мару поставил пакет на стол и, чуть не рассыпав, вывалил гору разноцветных сладостей.

— …Стоп, это же вроде как есть и у нас в Японии, да?

— Есть, но вкус немного другой. Посмотри на упаковку, понюхай — всё немного иначе, — пояснил Ёсида.

Они с азартом рассказывали о своём маленьком приключении по отелю, и я невольно увлёкся их рассказом. Смартфон с открытым чатом Аясэ так и остался лежать рядом, забытый. Потом настало время выключать свет.

Так тихо и незаметно закончился первый день нашей зарубежной школьной поездки.