Вступление

На следующий день после контакта с Кушидой и приветственной вечеринки, после уроков.

Осталось еще одно дело с классом, и с ним я бы хотел разобраться так скоро, как только можно, для этого собирался связаться кое с кем в ближайшее время, но этот человек неожиданно сам обратился ко мне. Причем он горячо просил встретиться прямо сейчас, поэтому я, отвечая на просьбу, вышел из класса.

Коридор начали заполнять учащиеся, собравшие свои вещи и готовые возвращаться в общежитие.

Я случайно пересекся с бывшими одноклассниками Хондо и Окитани, но они довольно быстро отвели взгляды. Они реагировали так, судя по всему, не только из-за моего перевода, но и из-за результата письменного теста. Мало-помалу их впечатление обо мне менялось.

Не став обращать на них внимания, я направился прямо ко входу и вышел из здания школы. Затем пошел в общежитие.

— А…

По пути заметил идущих навстречу Утомию и Цубаки.

— Привет… — Утомия коротко кивнул, даже не пытаясь скрыть свое нежелание общаться.

— Давно не видел вас вместе, — сказал я.

— Мы не целыми сутками не отходим друг от друга, — равнодушно ответила Цубаки.

Нам особо нечего было обсуждать, поэтому я хотел просто пройти мимо.

— О тебе ходят слухи. О твоей смене класса, — смотря на меня, безразлично сказала Цубаки, словно это была обычная светская беседа.

— С большим трудом подняться в класс A и спуститься в класс C. Это не нормально, — заметил Утомия.

— Получается, ты, семпай — не нормальный. Так?

— Возможно.

В последний раз я говорил с Цубаки тем ранним утром во время совместного лагеря, когда случайно встретился с ней. Мы обсуждали, с кем хотели бы увидеться после выпуска.

Наш разговор тогда прервался на середине, потому что подошли проснувшиеся Хорикита и Ибуки. Тогда-то мы и разошлись, хотя у меня сложилось впечатление, что нам еще было о чем поговорить. Только с тех пор не возникало благоприятной возможности.

Но и сейчас она вроде не собиралась возвращаться к той теме, должно быть, это было что-то не особо важное.

— Нам кое-куда нужно, так что извини, мы пойдем, — сказала Цубаки.

— Хорошо.

Меня самого ждут, стоять здесь и болтать — не вариант.

Мы начали идти и прошли мимо друг друга. Цубаки не отрывала от меня взгляда. Она словно хотела что-то сказать, и, когда мы разминулись, я вдруг ощутил что-то до странного знакомое.

— Цубаки… Сакурако…

Забытое воспоминание.

Ненужное воспоминание.

И все же люди — удивительные создания. Моменты, которые, как ты думал, не сохранились в памяти, могут внезапно дать о себе знать.

— Что? Это жутко, когда кто-то называет твои фамилию и имя, — с некоторым недовольством произнесла Цубаки, когда остановилась. Видимо, она услышала меня.

«Жутко» — это громко сказано, конечно, тем не менее я могу понять, почему ее сбило с толку мое обращение. Моришита обращается также, и я, хотя уже и привык, тоже недоумевал, когда услышал в первый раз.

— Я вспомнил, о чем мы говорили в лагере.

— Ничего себе. Ты правда помнишь? Я думала, для тебя это был незначительный разговор, семпай.

— О чем ты говорила с ним?

— А, ни о чем таком, что касалось бы тебя, Утомия-кун, — резко ответила она, на что Утомия неловко отвел взгляд.

— Мы тогда не договорили, — сказал я.

— Правда. Но для тебя это значит не многое…

— На днях я вдруг задумался, что хотел бы увидеться с человеком не из моей семьи. Наверное, на меня повлиял наш разговор в совместном лагере. Так что я признателен тебе.

— С человеком не из семьи?.. С кем?

Я посчитал, что Цубаки не захочет затягивать разговор, но она почему-то снова этим интересовалась.

— Как бы сказать… Самое близкое по смыслу будет… друг детства, наверное.

Да. Я вдруг вспомнил.

Я забыл большинство имен детей одного со мной возраста, с которыми я учился в Белой комнате. Среди них была одна девочка. Ее имя — Юки.

Точно, так ее звали. Неуверен, в этом ли причина, но Цубаки в чем-то была похожа на Юки, и еще значение ее имени — камелия — напомнило мне о снежной камелии. А «Юки» значит «снег». Предположу, что эти случайности и стали тем, что пробудили смутные воспоминания.

Нет… А случайности ли это?

«Тебе нравится снег, семпай?», — спросила меня Цубаки в совместном лагере. Тогда вопрос показался мне вполне обычным, но сейчас все иначе.

— Что ты будешь делать, когда встретишься с этим человеком? — снова продолжила тему Цубаки, хотя не должна испытывать такого интереса.

— Я не говорю, что непременно встречусь с ним. Просто ни с того, ни с сего вспомнилось, и я подумал, что был бы не против.

Тогда и сейчас. Если мы встретимся, возможно, что-нибудь покажется мне не таким, как раньше. Но лучше, наверное, нам все же не встречаться. Ведь мне именно что только покажется, что что-то изменилось. Когда суть, вероятно, осталась прежней. Испытаю ли я новые чувства… Вряд ли.

Неважно, связаны ли та девочка и Цубаки, обсуждать эту тему бессмысленно.

Часть 1

Позвавший меня человек выбрал для встречи место за общежитием, рядом с зоной для мусора. С конца учебного дня прошло совсем немного времени, и сейчас это одно из немногих безлюдных мест.

Когда я пришел, оказалось, что он уже ждал меня, сливаясь с тенью.

— Прости, что заставил ждать, — спокойно сказал я, и он вышел из глубокой тени.

— Хорошо, что вообще пришел, а не сбежал, — ответил Кито Хаято, ученик класса C.

С моего перевода и до сегодня я с ним даже словом не перекинулся.

— Раз меня зовет одноклассник, то я должен на это ответить.

— Уже строишь из себя лидера класса?..

— У меня нет иллюзий на этот счет. Насколько я увидел, класс пока не против в той или иной степени доверить мне лидерство. Хотя ты этого мнения, похоже, не придерживаешься, Кито.

Я бы не сказал, что у нас хорошие отношения, но мы и не враждуем. По крайней мере до перевода мы могли здороваться друг с другом.

— Я не признаю тебя лидером.

— Да, я уже догадался, судя по тому, что ты не говорил со мной и даже не смотрел мне в глаза. Предположу, что ты не готов признать кого-то кроме Сакаянаги, верно?

— Нет… Меня не волнует, Сакаянаги это или кто-то другой.

— Странно. Если так, то почему ты охотно подчинялся ей?

— Сам я не из тех людей, которые могут повести за собой класс, и кто-то должен был выйти вперед. Когда выбрать надо было между Сакаянаги или Кацураги, мой выбор просто пал на того, у кого больше шансов на победу… Я думал, это даст самый прямой путь к выпуску из класса A, — сказал Кито, и на его лице проступила досада. — Но… оказалось, что Сакаянаги до самого последнего момента думала только о собственных интересах. По сути, ее не заботил класс A, ей нужно было делать все, что душе угодно, и получать от этого удовольствие. Меня это устраивало, потому что она добивалась результатов…

Кито не был красноречив, и для него неважно, Сакаянаги это, Кацураги или еще кто, главное, чтобы этот кто-то мог привести их к классу A. Он хочел дать мне понять, что дело не в личных предпочтениях, а сугубо в бездушном определении, от кого больше пользы.

— Хотел довериться другому человеку, и вот к чему это привело, — сказал он.

— Не мне судить, но из-за ее эгоизма класс упал на две позиции. Еще чуть-чуть, и он окажется на самом дне. Твое недовольство оправдано.

— Ты такой же, как Сакаянаги. Тебя не волнует выпуск из класса A.

— Я не отрицаю, что тоже намерен делать, что мне хочется. Уверен, для тебя это огромный повод для беспокойства. Но я хотя бы подниму класс до того уровня, который позволит заиметь шанс стать классом A. Этого недостаточно?

— Я в это не верю.

Видимо, сейчас он решил не определять полезность на глаз, а убедиться в этом на деле.

— Поэтому по-своему проверю, заслуживаешь ли ты того, чтобы тебе верить… — сказал Кито, после чего натянул черные кожаные перчатки и сжал оба кулака. — Я знаю, что ты силен… Так покажи, что можешь унять мое недовольство силой.

Ни стратегия на специальный экзамен, ни чтение соперника не волновали Кито. Что бы я ни выкинул, сомнения останутся. Судя по всему, он готов проглотить недовольство и последовать за мной, если я продемонстрирую чистую силу.

— Почти то же самое сказал бы Рьюен. Впрочем, «просто» не значит «плохо». Если тебе по нраву такой подход, я не против, но… Пока мы не начали, хочу предостеречь.

Кито уже приготовился к драке, но он, вероятно, даже предположить не мог, о чем пойдет речь.

— Предостеречь?.. Что это значит?

— Я понимаю, что общение — твое слабое место, но в своих физических силах ты уверен. А раз так, то ты должен был первый начать действовать, когда в класс ворвался Рьюен.

— Хочешь сказать, я должен был ударить его?

— Не совсем. Но если бы ты действовал оперативно, то Савада не подверглась бы опасности. Она могла серьезно травмироваться.

Кито сидел рядом с Савадой, но ничего не делал намеренно, желая понаблюдать за развитием.

— Бредятина. Я тебя не…

— То, что ты не признаешь меня лидером, — жалкое оправдание. Даже Коенджи готов защищать одноклассников, если им грозит опасность. Я не намерен навязывать устаревшие ценности, вроде того, что мужчина обязан заступаться за женщин, но когда речь о товарище по классу, то сильному не нужна причина встать на защиту слабого.

— Товарище?.. А если я не вижу в них товарищей, то и проблем нет, получается?

— Если ты искренне так считаешь, то да. Но тогда в классе C для тебя нет места, Кито Хаято.

Требовать с класса, но не сотрудничать с ним. Такая позиция и вседозволенность разрешена лишь тем, кто обладает несомненными способностями. Те, у кого их нет, должны исчезнуть.

— Ладно. Если победишь, то с этих пор я буду слушать тебя… Если победишь…

Кито не договорил и вытянул в мою сторону свою длинную руку. Я не дал ему схватить меня за ворот и перехватил ее. Однако он не растерялся и попытался притянуть меня к себе, не вырываясь из хватки.

Я знал его замысел: одним-единственным ударом сломить мою волю к борьбе. Скорее всего, большинство людей замолкало после этого запугивающего удара.

— Тц!..

Но осознав, что я не сдвинулся с места, он тут же высвободился из хватки.

Кито не стал и дальше безрассудно атаковать, а начал наблюдать. Привыкший к дракам, он инстинктивно догадывался об опасности.

Он еще увеличил дистанцию и начал коротко подпрыгивать, провоцируя.

— Почти все, на кого я таращусь, в той или иной степени пугаются и испытывают отвращение.

Не просто потому, что он сильный. В его словах содержалась также насмешка над собой, над своим страшным видом.

— Увы, я не придаю значение внешности.

Его взгляд стал колючим, видимо, его напрягало, что я остался безразличным, хотя должен был, напротив, почувствовать дискомфорт.

Сразу после он сделал резкий шаг и выбросил вперед правый кулак. Послышался свист, удар был прямым и незамысловатым. Я без суеты сделал небольшой шаг назад, без труда увернувшись от кулака.

Когда я уклонился еще от двух-трех похожих атак, Кито остановился, явно недовольный.

— Почему ты не дерешься?..

— Не знаю. Как сам думаешь?

Я увильнул от ответа, и Кито тихо щелкнул языком и снова взмахнул кулаком. В этот раз левым. Но и он до меня не дотянется.

Против оппонента вроде Кито с его длинными руками стандартной практикой будет применять работу ног, чтобы подобраться как можно ближе и перевести бой на ближнюю дистанцию. Однако он это также понимает. Поэтому не позволял так просто приблизиться.

Кито начинал злиться, поскольку его противник делал не то, что он ожидал. Мало того, еще и ничем не показывал, что собирается контратаковать.

Теперь, похоже, он хочет выбросить вперед ногу. Когда носок его ботинка вот-вот должен был ударить меня в живот, я, как и в случае кулаков, отошел. Возможность упускать не стал и легонько толкнул Кито ладонью.

— Нгх?!

Кито пошатнулся и попятился назад, ненадолго потеряв устойчивость.

Рьюен по сравнению с ним одинаково хорошо владеет и руками, и ногами, к тому же способен проводить нетрадиционные удары. Кито, с другой стороны, пользуется ногами неумело. Тем не менее его техники на верхнюю часть тела отточены лучше, чем у Рьюена, и он отлично понимает, какое преимущество в драке ему дают длинные руки.

В тот момент, когда Кито сосредоточился на возвращении устойчивости… я ударил левым кулаком в его живот.

Агония. Ступор.

Он проявил неосторожность, потому что самоуверенно предположил, что я не нападу.

Сработала защитная реакция, и обе руки Кито, готовые контратаковать, устремились к животу.

Я не был намерен продолжать атаковать, желая обойтись одним ударом. Я не использовал свою ведущую руку, но посчитал, что этого будет достаточно.

Однако Кито, после того как согнулся, снова принял боевую стойку.

Похоже, его упорство так просто не сломить.

Уверен, по этим коротким наступательным и оборонительным боям он ощутил разницу в силе между нами, но его внутренний стержень не пошатнулся. И прежде чем до его разума дошла вся тщетность, Кито оттолкнулся от земли и вытянул на этот раз две руки.

Я мог легко перехватить их, но не стал. Все десять длинных пальцев обхватили мою шею, и он вжал меня в стену.

Как правило, люди пытаются взяться за руки противника и ослабить давление. Однако это ошибка. Вырваться из хватки этим способом не так просто.

Я быстро раскинул свои руки и сильно ударил ладонями по ушам Кито.

От такой неожиданной атаки по незащищенной части тела его лицо исказилось, хватка ослабла, и он отступил.

Тут же я выбросил ногу вперед, из-за чего Кито снова согнулся.

— Кх!..

Несмотря на гримасу боли, он лишь припал на одно колено, а не упал, чем показал решимость продолжить бой.

— Ты силен… Неужели между нами… такая большая разница?..

— Ты сам достаточно силен, но должен уметь правильно применять свои способности. В обычной школьной жизни насилию нет места. Но иногда ученикам грозит опасность, которая не зависит от них. Я хочу, чтобы ты защищал таких учеников. Взамен обещаю поднять класс C до уровня, где класс A будет для него на расстоянии вытянутой руки.

— Так легко я тебе не поверю…

— Не страшно. Со временем ты получишь убедительные результаты.

Я протянул руку Кито, который бесстрашно смотрел на меня.

— Не боишься, что однажды я могу взять твою руку и насильно сбросить тебя?

— С нетерпением буду ждать этого момента.

Услышав мой ответ, Кито коротко кивнул и принял мою руку.

Для класса C, начавшего новое плавание, подобное дебоширское начало — необязательно плохо. Кто хочет диалога, получит диалог. Кто хочет силу, получит силу. Лучше всего будет сближаться с учениками, проявляя свой подход к каждому.

Ради этого я готов сделать все, что требуется.

Часть 2

После конца учебного дня Аянокоджи тут же вышел из класса. Проводив его взглядом, Моришита сразу встала и ткнула планшетным стилусом в левое плечо Хашимото, который сидел на своем месте, уткнувшись в телефон. Хотя «ткнула» — это еще мягко сказано, она скорее вонзила его. Когда Хашимото обернулся с болезненной гримасой, Моришита взглядом велела идти за ней и первой вышла в коридор. Чуть позже вышел сам Хашимото, своей правой рукой он сжимал левое плечо.

— Моришита, блин, ты могла позвать меня, не распуская руки…

— Перейду сразу к делу. Будь моим.

— Э…

Настолько эти слова были неожиданны, что Хашимото позабыл о боли и уставился на нее с выпученными глазами.

— Ого-го, а это было смело… Так ты что, втюрилась в меня?..

— А? Ты не о том подумал. Я хочу пойти в кабинет ученического совета, будь моим компаньоном.

— Ты взяла и выкинула самое главное… Нарочно ведь.

— Мне показалось, это отличная возможность выстроить необходимые личные границы между нами, как между одноклассниками, если ты вдруг вообразишь меня своей девушкой и начнешь глазеть, представляя меня в нижнем белье или голенькой, а может даже как лапаешь или занимаешься тем самым.

— Какой-то словесный поток. Угомонись, ты все равно не в моем вкусе.

— Говори что хочешь, но это общеизвестно: все мужчины — животные внутри. Не удивлюсь, если ты собирался применить одну неуместную, в нашу современность, старинную поговорку: «Позор мужчине, что отказывается от предложения женщины».

— Я не собирался делать ничего подобного… Если хочешь, чтобы я пошел с тобой, попроси нормально! И вообще, зачем тебе нужен я? Какое мне дело до ученического совета?

Для Хашимото было очевидно, что Моришита настороженно относится к нему, точнее, он ей не нравится.

— Если же тебе просто нужна компания, попросила бы Аянокоджи.

— Он сразу убежал, наверное, весь день терпел и теперь спешит в туалет.

— Ну допустим. Тогда завтра или по…

— Этот вопрос не терпит отлагательств. Мне нужно срочно проверить, как дела у Хорикиты Сузуне.

— У Хорикиты?.. Почему она?

Хашимото наконец-то показал небольшой интерес к мотивам Моришиты.

Боль в его плече понемногу стихала, и он опустил правую руку.

— На вчерашнем специальном экзамене она проиграла классу Ичиносе Хонами, я хочу узнать, в каком она состоянии. Если я возьму с собой Аянокоджи Киётаку, это все только усложнит, понимаешь? Мне ни к чему видеть ее в смятении.

— М-да, если приведешь с собой Аянокоджи, разговоры, в основном, будут о переводе, а не результате специального экзамена.

— Ты же уже имел дела с Хорикитой Сузуне, хоть и немного. Кто-то вроде тебя, который и швец, и жнец, и на дуде игрец, запросто сможет вытянуть из нее информацию.

— Прозвучало как комплимент, это же он?

— Конечно. Без этого предателю не обойтись.

— Снова ты за свое! Ладно, у меня все равно нет планов на сегодня, так что я побуду твоей компанией.

— Только не пойми неправильно, даже если ты тем самым хочешь углубить нашу дружбу, твой уровень симпатии после этого не повысится ни на миллиметр.

— Мне это не нужно, я же говорю…

— Пошли, — сказала Моришита и хотела было сделать шаг, кода позади них раздался голос.

— Можно мне с вами?

Их окликнула Шираиши, ее глаза прищурились от любопытства.

— Шираиши?! С каких пор…

— Я видела, как вы двое выходили, и мне стало интересно.

— Очень жаль, Шираиши Аска, но тебя не звали.

— В секретах нет ничего плохого, но мы ведь одноклассники, а значит, товарищи. Разве нет?

Шираиши не смутили отталкивающие слова Моришиты, и она продолжала говорить мягко.

— Я не хочу брать того, с кем не близка.

— Вот как? Получается, с Хашимото-куном ты близка?

— Очевидно, что нет, но есть разница в степени. Это как верхняя и нижняя стороны сиденья унитаза.

— Выходит, я — верхняя сторона сиденья? Хотя нет, звучит несколько обидно… — сказал Хашимото.

— Моришита-сан, мы целых два года полностью полагались на Сакаянаги-сан и просто молча ждали. Разве странно хотеть что-то сделать для класса? — спросила Шираиши, не сбитая с толку сравнением с сиденьем унитаза.

— У тебя противный взгляд. Очень много самодовольства.

— Приму это за комплимент.

— Хорошо. Не хочу натолкнуться на Аянокоджи Киётаку. Отправляемся немедленно.

К ним неожиданно присоединилась Шираиши, и они вместе пошли, Моришита была впереди.

— Кстати, Шираиши, слышал, ты и Аянокоджи вместе с Йошидой и Нишикавой на днях завалились в караоке, это правда?

— Да. Я подумала, это будет полезно для укрепления дружбы.

— Меня уже не удивляет, что ты первой делаешь шаг в сторону парней, но неужели он правда тебе приглянулся?

— А что не так? Мне нельзя поразвлечься с Аянокоджи-куном?

— Я не говорю, что нельзя, просто лучше не надо. Это будет болезненный опыт.

— Я не возражаю против болезненного опыта. Будет забавно, — искренне ответила Шираиши и тут же продолжила: — Первая победа — это что-то с чем-то, правда?

— О да, превосходное начало. Это ведь не просто победа, он воспользовался Рьюеном, чтобы утвердить свое положение в собственном классе. Он прям чудесный помощник! — радостно произнес Хашимото.

Однако Моришита бросила взгляд через плечо и пробормотала:

— Я немного побаиваюсь, Хашимото Масаёши.

— А? Побаиваешься? Кого?

— Аянокоджи Киётаку. Даже с нами он всегда взвешивает каждое слово, думает о том, как вести себя. А когда рядом есть враги, то позволяет им услышать то, что они хотят. Использует ничего не подозревающих нас. Подсказывает Ичиносе Хонами, делает так, чтобы класс Хорикиты Сузуне проиграл. Не колеблясь, показывает клыки даже бывшим приятелям.

— Так это вроде неплохо. Мне бы не понравилось, если бы он поддавался из жалости.

— Возможно. Но тебе не кажется, что он слишком уж рассудителен? Даже если он делает все это затем, чтобы в будущем творить в классе C что захочет, такое ощущение, будто у него просто нет сердца.

— Да брось, ты преувеличивать, он же не робот. Редко, но все же показывает эмоции.

— А что, если это лишь для вида?

— Слушай, к чему ты ведешь?..

— Мне все равно, что с тобой будет, но все же предупрежу. Наши с ним отношения построены только на взаимных интересах. Он нам нужен, поэтому его вытащили к нам как часть неизбежной стратегии. А мы для него все не более чем инструменты, помни об этом, — озвучила мнение Моришита с совершенно серьезным лицом.

Нет, это не просто мнение, а анализ, — посчитал Хашимото и едва слышимо промычал.

Шираиши молча слушала их разговор.

— И без тебя знаю… Я относился к людям также, и всегда буду так относиться.

— Если ты это понимаешь, то хорошо. Настоятельно рекомендую тебе не привязываться к нему.

— Тебе ли это говорить? Раньше ты всегда предпочитала быть сама по себе, а теперь постоянно интересуешься Аянокоджи.

Когда Хашимото дразняще улыбнулся, Моришита слегка приоткрыла глаза, подошла к окну и заговорила:

— Не может быть… Это что… любовь?

— Да, завуч часто приходит к этому пруду и кормит этих карпов*, — невозмутимо вклинилась Шираиши, проследив за взглядом Моришиты.

[П/Р: Здесь игра слов, Моришита в оригинале произносит «кои», что может значить и «любовь», и «карп».]

— Пф, превосходно, Шираиши Аска. Ты подхватила мою шутку.

— А ты не промах, Шираиши… — сказал Хашимото.

— Ну что вы, ничего особенного.

— Ладно, подурачились и хватит, пора в кабинет ученического совета, — пробормотала под нос Моришита и пошла, за ней последовали Хашимото и Шираиши.

— При всем том, Шираиши Аска, кажется, тебя правда заинтересовал Аянокоджи Киётака?

— Было бы странно, будь это не так, ты не согласна? Странный парень переводится по своей воле в отстающий класс. И при этом он действительно способный. А еще у него прелестный голос.

— Голос? В любом случае я повторюсь, он опасный человек. Подберешься слишком близко и обожжешься.

— Именно поэтому он мне и интересен.

— «Именно поэтому»?

Моришита, всегда невозмутимая, сейчас смотрела с недоумением, что было на нее не похоже.

— Не обращай внимания. Так почему кабинет ученического совета?

— Я выбрала место методом исключения. Если ворваться к ней в класс, то будем бросаться в глаза, то же самое с кафе или по дороге в общежитие. Но если вдруг прийти к ее комнате, она, естественно, насторожится. А пока ученический совет занимается делами, мешающих людей минимум, и это позволит понаблюдать за ее обычным поведением.

Вскоре троица дошла до этажа, где находился кабинет ученического совета.

— Что мы будем делать, просто войдем? — спросила Шираиши.

— Зависит от обстоятельств…

— Ох! — воскликнул Хашимото.

Когда они пришли на нужный этаж, дверь кабинета ученического совета открылась, и Моришита, Хашимото и Шираиши инстинктивно спрятались за ближайшим углом. Неясно, так ли это было необходимо, но они поступили бессознательно, словно шайка, замешанная в не совсем добросовестных делах.

— Ты молодец, Нанасе-сан.

Прячась, они выглянули и молча наблюдали за президентом ученического совета Хорикитой и ее секретарем со второго года обучения Нанасе.

— Нет, что ты. Все благодаря твоим точным указаниям, президент ученического совета Хорикита, — выразила признательность Нанасе со всей скромностью.

Со стороны могло показаться, что она не верит в то, что говорит, но Хорикита так не считала. В ее тоне и взгляде виднелась неподдельная искренность.

При поступлении Нанасе определили в класс D, и после одного года сражений она по-прежнему остается в классе D. К счастью, разница между ними и вышестоящим классом не настолько ужасна. Тем не менее, по мнению Хорикиты, пока их лидер — Хосен, Нанасе, вероятно, не сможет раскрыть свои сильные стороны. Скорее, она верила, что с Нанасе в роли лидера они смогут достигать большего.

Однако будет неправильно для третьегодки говорить это прямо. Хотя ей, естественно, хочется морально поддержать Нанасе, пусть даже поступаясь беспристрастностью.

— Нанасе-сан, ты ставишь целью класс A?

— Да, но… Я хотела бы выпуститься из класса A, конечно, но думаю, что для меня лучше прожить мирную школьную жизнь.

— Потому что ты уверена, что сможешь своими силами поступить в высшее учебное заведение или устроиться на работу?

Если судить по «ОИС», Нанасе преуспевает. И ее поведение безупречно. Кажется, она может с легкостью выбрать любой путь, при условии, что это не что-то неисполнимое.

— Я бы так не сказала… Кстати, ты не против, если я поспрашиваю тебя об Аянокоджи-семпае?

Хорикита особенно не удивилась внезапному вопросу Нанасе. Любому, кто знаком с Аянокоджи, даже кохаю, будет интересно знать про его перевод в другой класс.

— Не против, но я мало что могу сказать. Он перевелся, ни слова мне не сказав.

— Неужели совсем ничего не сказал, Хорикита-семпай? Наверное, тебе было очень тяжело.

— Мне было не легко, это уж точно. Но что сделано, то сделано. Нужно маленькими шажками двигаться вперед.

Перевод Аянокоджи, проигрыш на специальном экзамене. И несмотря на все это, выражение лица Хорикиты было радостнее, чем можно ожидать.

— Если ты свободна, сходим в торговый центр Кёяки, попьем чай? — спросила Хорикита.

— А можно?

— Конечно!

— Не против чуть подождать? Я хочу позвонить другу, надо ему кое-что сказать.

— Давай. Я тогда пойду? Или, если ты быстро, то могу подождать тебя здесь.

— В это время в кафе полно народу, я думаю, будет лучше, если ты пойдешь и займешь нам столик.

— Твоя правда. Тогда я пошла.

— Ага. Увидимся, Хорикита-семпай.

Моришита, Хашимото и Шираиши с затаенным дыханием подслушивали их разговор.

К счастью для них, Хорикита решила спуститься по лестнице, находящейся на противоположной стороне.

Проводив Хорикиту взглядом, Нанасе достала из кармана телефон.

— Да? — ответила она сразу. Похоже, ей уже кто-то звонил. — Мы вроде бы договорились, никаких ненужных контактов, Цукиширо-сан.

Троицу поначалу не интересовал этот телефонный звонок, но они переглянулись, услышав знакомое имя.

— Я понимаю. Следуя плану, я продолжу наблюдать за Аянокоджи-семпаем еще один год. Однако меня все-таки беспокоит Ишигами Кё. Как и предполагалось изначально, я думаю, что он действует не только из любознательности, но, судя по некоторым моментам, ему еще назначена роль, схожая с моей. Кроме того… поступивший в этом году первогодка немного бросается мне в глаза. Это маловероятно, на мой взгляд, но… я так понимаю, вы не имеете к этому отношения?

Разговор продолжался, и он отнюдь не был похож на то, о чем обычно разговаривают ученики.

— Это… Ясно. Если будет необходимо… — Нанасе вдруг достала из кармана другой телефон свободной рукой. — Извините, появилось небольшое, но неотложное дело, мне пора.

Хотя они явно не договорили, Нанасе резко завершила звонок.

— Хорикита-семпай, что-то случилось? А… Поняла. Уговор. Тогда решили, через десять минут. Да-да. Пока.

Нанасе держала по телефону в правой и левой руках. А ведь по правилам школы разрешено иметь только один телефон.

Троица сообразила, что подглядела за нечто таким, что им было видеть не положено, поэтому решила отступить. Но малейшие движения создали тихий шум. В коридоре было совершенно тихо. Услышала ли она?

В этом щекотливом положении троица не могла сделать ни шагу.

Если Нанасе уйдет в том же направлении, что и Хорикита, проблем удастся избежать. Они надеялись на это, и через несколько секунд…

— Что вы здесь делаете, семпаи?

Нанасе бесшумно вышла к троице, прятавшейся за углом, и обратилась прямо к ним.

— Ой?! — воскликнул Хашимото. — Ничего, мы просто хотели поговорить с Хорикитой, так ведь?

— Да, мы только пришли, — отозвалась Моришита. — А что?

— Понятно. Хорикита-семпай спустилась по лестнице с другой стороны. Примерно минуту назад. Если пойдете сейчас, скорее всего, вы догоните ее, Хашимото-семпай, Моришита-семпай и Шираиши-семпай, — без запинки произнесла она имена всех троих и улыбнулась.

— Ты меня знаешь? — спросила Шираиши.

— Да. Я, как член ученического совета, специально узнавала о своих семпаях. — Нанасе какое-то время смотрела на нее, будто оценивая, а после отвела взгляд, чтобы это не показалось странным. — Семпаи, мне пора, прошу меня простить.

Она глубоко поклонилась и начала спускаться по лестнице.

— Елки-палки, у меня сердце в пятки ушло. Холодный пот прошиб!

— Главное, что нас не заметили раньше. Что скажете насчет ее двух телефонов?

— Она упомянула Цукиширо, интересно, это тот самый Цукиширо, которого мы знаем? Интересно, что такое между ним и второгодкой?

— А еще она говорила про Аянокоджи Киётаку, тут явно пахнет чем-то неладным. Кровь великого детектива подает мне сигналы!

— Хватит уже чушь нести. Так что будем делать? Проследим за Нанасе прямо сейчас?

— Лучше не надо. Похоже, она весьма чувствительна к своему окружению, — пробормотала Шираиши, поглядывая на лестницу, где Нанасе уже не было.