Вступление

Вернемся ненадолго назад.

Сразу после окончания церемонии начала учебного года.

Из спортзала я не пошел обратно в кабинет класса A, а сразу отправился в учительскую, однако там шел педсовет, поэтому меня отправили в кабинет директора. Директор хоть и выглядел удивленным тому, что я сказал, но углубляться в расспросы не стал, видимо, что-то узнал от того человека. Там удостоверились, что в моем распоряжении есть двадцать миллионов, запустили проверку источников такой большой суммы, после чего немедленно начали оформление.

Машима-сенсей узнал о переводе прямо перед началом классного часа, и ему наверняка нужно время, чтобы в полной мере осознать эту новость.

Все еще сбитый с толку, он откашлялся и посмотрел на меня.

— Пожалуй, правильнее будет представиться, что скажешь?

Разумеется, я не только что поступил в эту школу. Раньше мы учились в разных классах, но я помню имена и лица всех присутствующих. Ученики класса C также знают меня. Однако правила приличия нужно соблюдать, пускай и для галочки.

— Понимаю, церемония открытия только завершилась, но я только что перевелся в ваш класс за двадцать миллионов приватных баллов. Меня зовут Аянокоджи Киётака. Я не могу заменить вам ушедшую Сакаянаги, но если у всех моих одноклассников еще есть воля к борьбе, то заверяю, я смогу помочь вам изменить нынешнее положение и вернуться в строй.

Короткая речь, но я передал самое главное. И заодно аккуратно подобрал слова, помня свое провальное представление на первом году обучения.

Я думал, получилось сносно, но ученики, по всей видимости, моего мнения не разделяли. Они просто молча смотрели на меня, и только один человек прервал молчание, разразившись аплодисментами.

— Добро пожаловать, Аянокоджи!

Это был Хашимото Масаёши — главный спонсор моего перевода в класс C.

Вторя ему, несколько человек в классе присоединились к аплодисментам. Из этого можно заметить, что далеко не все рады моему появлению. Многие направленные на меня взгляды не наполнены теплотой. Более того, большинство учеников смотрело с прохладой.

Впрочем, я и не надеялся, что меня с готовностью примут. Скорее, быстрое принятие многое бы сказало о самом классе. Они бы выставили себя сборищем трусов, которые лишились способности принимать взвешенные решения после ухода Сакаянаги и отдали все на откуп ненадежному человеку. Они должны насторожиться, сомневаться и требовать быстрых положительных результатов.

Машима-сенсей, не подозревая о сомнениях учеников, уловил напряженную атмосферу и решил продолжить классный час.

— Ну что же, Аянокоджи, насчет твоего места… Давай подумаем…

Все еще пребывая в заметном замешательстве, он осмотрел класс.

Сейчас в классе, не считая меня, находится тридцать шесть человек. Места хватает еще для четырех парт. Оптимально будет разместить меня в четвертом ряду, где меньше людей… Или сейчас будет полная пересадка?

Прежде чем Машима-сенсей успел решить, ученица за задней партой у окна выстрелила рукой вверх.

— Я считаю, было бы лучше посадить его передо мной.

Машима-сенсей не смог скрыть удивления: то ли он не ожидал, что кто-то заговорит в такой ситуации, то ли не ожидал услышать именно ее.

— Перед тобой, Моришита?..

Да, то предложение сделала весьма странная личность, а именно Моришита Ай.

— Да. Я готова изложить причину. Во-первых, Аянокоджи Киётака — переведенный ученик, и, стало быть, он новый в классе и еще не привык к обстановке. Если просто посадить его в центр, тут же замкнется в себе, как типичный интроверт. Но если дать ему самое удобное, желанное многими место у окна в заднем ряду, то есть мое, — это будет слишком большой щедростью для него. Опять же, еще недавно он был во вражеском классе, а тут взял и перевелся к нам, следовательно, за ним нужен глаз да глаз. С учетом всего сказанного я решила, что будет лучше посадить его прямо передо мной. Если у кого-то есть возражения, прошу озвучить их здесь и сейчас.

Ни один ученик не возразил единоличному и с небольшой долей предвзятости мнению Моришиты.

Хотя мне самому расположение места не кажется такой уж большой проблемой.

Классный руководитель вряд ли сходу отвергнет предложение места, не встреченное возражениями.

Остается одна проблема: согласится ли с этим тот, кто прямо сейчас и занимает парту перед Моришитой…

— Сугио, если ты не против… — поинтересовался Машима-сенсей у сидящего на том месте Сугио Хироши.

— Конечно да. Если можно, прямо сейча… то есть, да, я готов к пересадке, — не дав договорить учителю, согласился Сугио. Он чуть ли не радовался подвернувшейся возможности пересесть.

— Вот как? Тогда можешь занять новое место сзади.

— Понял! — согласился Сугио, быстро собрал вещи и тут же встал.

После согласия ученика на пересадку Машима-сенсей немедленно принес новые парту и стул.

— Садись, Аянокоджи. Мы продолжим классный час.

— Хорошо.

Я сел перед Моришитой, как она и предлагала. Тут же сзади раздался ее голос.

— Рассчитываю на тебя, Аянокоджи Киётака.

— Ага, взаимно.

Ученики класса C все еще не могли успокоиться, но, в отличие от привычного мне класса Хорикиты, тут значительно тише. Хотя о переводе им сообщили заранее, однако многие не ожидали, что я действительно так поступлю.

Как я и предполагал, ученики здесь были весьма организованными. Мне это на руку, потому что в таких условиях легче действовать и хлопот меньше.

Благодаря «ОИС» я знаю лица, имена, а также имею общее представление о способностях всех учеников класса. Тем не менее, как и в моем случае, школьные оценки в полной мере не отражают индивидуальные способности каждого. Раскрыть их — одна из моих главных задач новой школьной жизни, которая начинается с сегодняшнего дня.

Остался всего лишь год, и медлить нельзя. Но это не значит, что я могу подходить ко всем и просить открыться мне. Тут требуется баланс.

— О чем ты думаешь, Аянокоджи Киётака? — прошептала сзади Моришита.

— О будущем.

— «Сто друзей себе найду ли», об этом, да?

С чего она вдруг петь начала?

Хотя «узнать своих одноклассников» в каком-то смысле имеет отношение к «завести друзей», но…

— Нет, не об этом…

Она была недалека от истины, но я возразил.

— «Сто друзей — вот это дело! Я бы с ними онигири лопал». Не об этом думаешь?

— Нет… Погоди, ничего не понимаю. Какие еще онигири, причем тут сто друзей?..

И почему она продолжает говорить нараспев?

— Повернись ко мне.

Я послушно обернулся, после чего Моришита одарила меня ледяным пристальным взглядом.

— Оказывается, ты тот еще дурак, Аянокоджи Киётака.

— А вот это грубо.

Завести сто друзей и вместе с ними поесть онигири? Мне кажется, эта нереалистичная идея должна вызывать вопросы.

— Подумать только, ты не знаешь эту шутку? Нет, это уже даже не шутка, а самая настоящая классика. Ты в своем уме?

— Твою шутку никто не поймет, — ответил я, на что Моришита нарочито глубоко вздохнула.

— Даже не дурак, а, скорее, невежда. Или не от мира сего?

Она пришла в уныние, но я не имею ни малейшего понятия из-за чего.

Завести сто друзей? Поесть онигири с сотней человек?

Я попробовал спокойно обдумать, однако смысла так и не понял.

— Ладно, неважно. Смотри прямо и внимательно слушай, что говорит классный руководитель.

Вот только сама Моришита и заставила меня повернулся…

[П/Р: Моришита пела японскую детскую песенку «Когда я стану первоклашкой» автора Митио Мадо, опубликованную в 1966 году.]

Часть 1

После того как Машима-сенсей рассказал нам о расписании занятий, со школьными делами было покончено.

Похоже, в отличие от двух предшествующих лет, третьегодки проведут время совсем иначе. Ведь мы стоим на распутье наших жизней. Нужно к лету определиться с планами на будущее и начать их выполнять, но не забывая о школьной жизни. Хотя это не касается тех учеников, которые уже знают свой дальнейший путь, и тех, чье будущее предопределено, как, например, в моем случае

— Если ни у кого нет вопросов, то на этом классный час… — подводил черту Машима-сенсей.

Есть вероятность, что совсем скоро со мной будут искать встречи ученики класса 3-A, включая Хорикиту, поскольку они не знали о моем переводе до самой последней минуты. Но я не стану в спешке бежать из школы. Даже если я так поступлю, рано или поздно кто-то застанет меня где-то и завалит вопросами.

Тем не менее здесь и сейчас такого рода переполох может привести к непредвиденным проблемам. Лучше уйти в другое место прежде, чем до этого дойдет. К тому же у меня как раз запланирована встреча.

Нам сообщили о завершении классного часа, и я уже приготовился встать, как вдруг со своего места, практически отправив стул в полет, вскочил Хашимото:

— Ну что? Давайте не будем терять время и всем классом устроим Аянокоджи приветственную вечеринку! Как насчет хорошенько повеселиться в Кёяки? — предложил он одноклассникам.

Сразу после в классе воцарилась напряженная атмосфера.

Я уже оторвался от стула, однако незаметно сел на него обратно.

Даже собравшийся выйти из кабинета Машима-сенсей остановился на полпути и развернулся, чтобы посмотреть на реакцию класса.

Никто не проронил ни слова: на несколько секунд в классе повисло молчание. Первым его нарушил Йошида.

— Извини, но я против, — бесстрастно отказал он.

— Ну-ну, чего это ты? — Хашимото, чье предложение было отвергнуто в самом начале, излишне наигранно опустил плечи. — Подумал бы о чувствах Аянокоджи. Мало того, что новые товарищи его проигнорировали, так еще и сделали аутсайдером.

Вот что значит быть аутсайдером?

Для начала попробую подумать, каково это.

М-да… чувства точно не из приятных…

И дело-то не в том, что мне тут не особенно рады, а что лишь разговор обо мне испортил обстановку в классе, и теперь приходится наблюдать за всем этим без возможности оставаться в стороне.

Я и подумать не мог, что Хашимото сразу предложит устроить вечеринку в мою честь, когда между мной и одноклассниками еще не выстроены никакие отношения. Мне остается наблюдать за происходящим, ведь предложение уже сделано. Ни «да, конечно» не сказать, ни «нет, я против».

Мне кажется, было бы лучше, не делай он ничего из ряда вон выходящего… Но я же не могу критиковать Хашимото, если он делает это ради меня.

— Не пойми неправильно, я не против Аянокоджи. Мы же всем классом скинулись приватными баллами для перевода, поскольку были готовы принять его. Но ты сам знаешь, почему нам не до вечеринок. Мы стали классом C и просто не можем провалиться на предстоящих специальных экзаменах. А раз так, то сначала он должен доказать свою полезность для класса и добиться наглядных результатов, и тогда мы признаем в нем подкрепление. Сделает это — отпразднуем и примем в свои ряды и без твоих уговоров, Хашимото, — объяснился Йошида, после чего встал со своего места.

— Я с ним согласен. Он только перевелся, к тому же может вообще оказаться засланным шпионом. Не хочу изображать улыбку на приветственной вечеринке, — следом высказался Мачида.

После этого ученики класса C один за другим начали выходить из кабинета.

— Вот же… Ну дела.

Почесав в затылке, Хашимото повернулся ко мне и жестом принес извинения. Я также показал ему, что меня это не задело.

В считанные минуты в кабинете осталось всего лишь несколько человек. Прежде я был в числе противников, поэтому с учениками этого класса активно взаимодействовать не приходилось. Кстати говоря, среди оставшихся оказались Хашимото, Моришита, Ямамура и Санада. То есть те, с кем благодаря школьным мероприятиям у меня выстроились приятельские отношения. Кроме них в классе почти никого не осталось.

— Образцовая непопулярность, Аянокоджи Киётака. Ты словно товар, который не удалось распродать.

— Логично, что теплого приема можно не ждать.

— Возможно. Но давай предположим, что в наш класс перевелся кто-то вроде Ичиносе Хонами, Кушиды Кикё или Хираты Йоске. Как считаешь, было бы то же самое?

— Ну…

Я попробовал представить перевод одного из озвученных учеников. Получилось без труда.

— Такого новичка, может, приветствовали не все, но его с улыбками окружат, приговаривая: «Рады тебя видеть».

— Да… наверное…

— Не «наверное», а так и было бы. Решил подстелить соломы? Какой ты мелочный.

Она вдребезги разнесла даже малейшую надежду на то, что до такого не дойдет.

— Твоя непопулярность, Аянокоджи Киётака, — это неоспоримая истина.

Суровое замечание. Однако возразить не смогу, даже если захочу.

— Прими реальность, так будет лучше.

— Да, возможно…

Отчего-то в этот самый момент я стал немного сентиментальным.

Пока сказанное Моришитой эхом отдавалось в голове, Ямамура и Санада с виноватым видом удалились из класса. Проводив их взглядом, Хашимото подошел ко мне и похлопал по правому плечу.

— Извини, Аянокоджи. Людей придет чуть меньше, но позволь все же отметить.

— И кто же будет?

— Пока я — единственный, кто будет наверняка.

Это он называет «чуть меньше». Тем не менее причин отказывать я не нашел. Раз хотя бы один человек решил отпраздновать, позволю ему сделать это.

— А, точно. Моришита, ты с нами? Все же без девушек будет не так интересно, — пытаясь позвать кого-то еще, Хашимото обратился к Моришите, которая не уходила.

Услышав это, она…

— Позволю себе отказаться, — мгновенно отрезала она.

— Нет-нет, не отказывайся! Ты одна из нас, верно?

— Перестань. Не надо ставить меня в один ряд с предателем и отщепенцем. По плану у меня намечено приключение после школы, так что я откланяюсь. Вжух!

С этими словами она вскочила со своего места, схватила сумку и быстрым шагом вылетела из класса.

В классе осталось еще меньше людей.

Моя соседка по парте посмотрела в мою сторону, однако, встретившись взглядом с Хашимото, тут же встала.

Похоже, на приветственной вечеринке будут присутствовать лишь двое.

— Кстати, о каком приключении шла речь? — спросил я.

— А-а, не забивай голову. Вникай лишь в половину… нет, в пятую часть того, что она говорит. Слушать ее всерьез — пустое занятие.

Поникший Хашимото аккуратно подтолкнул меня в спину и пошел вперед.

— Такая унылая атмосфера вредна для здоровья. Давай для начала пойдем куда-нибудь.

Ведомый Хашимото, я вышел из класса.

Часть 2

Мы с Хашимото вышли в коридор.

Похоже, другие классные руководители еще не закончили говорить с учениками, поэтому мы оказались первыми среди вышедших.

— Смотри-ка, в первый день твоего перевода удастся без проблем покинуть школу.

— Это лишь вопрос времени.

Касательно перевода вопросы будут задавать далеко не только ученики класса Хорикиты, но и классов Ичиносе и Рьюена. Внимание ко мне возрастет, и ученики начнут подходить и завязывать разговор просто из любопытства.

— Если не хочешь хлопот, можно пойти в караоке… Хотя двое парней наедине в маленькой комнатке — такая себе идея.

— Согласен. Так что, пожалуй, откажусь.

Уж не знаю, серьезно ли Хашимото настроен отметить мой перевод или нет, но мы направились к выходу и покинули школу, стараясь избегать чужих взглядов.

— Знаешь, меня поражает твоя дерзость… Я и не думал, что ты строил планы по переводу в наш класс. Да еще и за мой счет.

— В который раз я уже это слышу? Ты так сильно этим недоволен?

Мой перевод обсуждался с Хашимото не так давно, и он при любой возможности поднимал эту тему.

— Конечно, я буду сомневаться. Ведь деньги для меня важная страховка.

Он собрал большую сумму, работая сразу на несколько сторон, и ради нее даже предал Сакаянаги. Выложив бо́льшую часть этих средств, он действительно может быть недоволен.

— Если бы можно было вернуться к моменту до того, как мы решились на перевод, ты бы отказался?

— Если бы… Честно говоря, я совру, сказав, что не призадумался бы.

— Вполне ожидаемо. Ты мог бы своими силами заработать для себя двадцать миллионов приватных баллов.

На мои слова он ответил усмешкой и согласно кивнул.

Копить их самостоятельно — тяжелый путь, но, если удастся это сделать, выпуск из класса A гарантирован на девяносто девять процентов. Именно поэтому отказ от такой мечты требует смелости и решимости.

— Чтобы выпуститься из класса A, без риска никуда.

— И кому ты это говоришь? За эти два года я столько раз ходил по краю пропасти: влез в разборки между Сакаянаги и Кацураги, объединил Рьюена и Кацураги на необитаемом острове, а совсем недавно даже выступил против Сакаянаги. Я столько усилий прикладываю, чтобы добиться результатов, — рассказал о себе Хашимото, причем так, будто говорил о ком-то другом.

Но правда в этом есть, его поступки определенно сопряжены с рисками.

— Взгляни на все в положительном свете. Ты рисковал и прикладывал усилия, и это принесло плоды. Ты переманил меня в свой класс. Чем не результат?

— Да, пожалуй.

Тем не менее Хашимото не может искренне порадоваться и смотреть на вещи с оптимизмом, и с этим ничего не поделаешь. Сколько бы он меня ни нахваливал, сейчас мы в классе C.

Если уж ставить вопрос о переводе, то в классе Хорикиты его шансы на успех были бы выше. Или же вместе со мной отправиться в класс Рьюена. Один из этих вариантов определенно устроил бы его больше.

Но они слишком очевидны, именно поэтому я поставил Хашимото перед выбором. Либо он раскошеливается и принимает меня, либо ничего не делает. Если второе, то никакого сотрудничества вплоть до самого выпуска. И тогда ему целый год предстояло сражаться, когда и собственный класс настроен против него, и даже, в какой-то степени, я сам. Ни о какой гарантии безопасности речи бы не шло. Еще неизвестно, когда Рьюен решит обнажить клыки.

Я вынудил его взвесить, какой из этих двух выборов повышает его шансы на победу.

— Ты серьезно настроен дойти до класса A? Я могу тебе верить, Аянокоджи? Ты понимаешь, что я собираюсь вывести тебя на свет, нравится тебе это или нет? — произнес он с надеждой.

Пожалуй, у него есть полное право так говорить. Вклад Хашимото значительно снизил препятствие для моего перевода. Что есть, то есть. Тем не менее я не могу просто взять и выполнить его желание.

— Я же говорил, когда мы обсуждали перевод. Твой выбор не дает гарантий. Ты сделал его, исходя из одного: веришь мне или нет.

Собираюсь ли я подниматься в класс A? Допустим, да, но я даже в общих чертах не рассказывал, как буду это делать, не говоря уже о полноценной стратегии.

Именно поэтому Хашимото не мог сразу дать свой ответ и по-прежнему сомневается.

Он выступил против Сакаянаги и стал причастен к ее добровольному уходу из школы. Не все в классе C видят всю картину целиком, но даже без этого многие остерегаются и презирают его. Нельзя сказать, что одноклассники дружелюбно настроены к нему. Сейчас он в том положении, при котором, если потребуется, от него избавятся в первую очередь.

И оставаясь в своем классе, он пригласил меня без гарантии, что это принесет пользу. Пошел на огромный риск.

— Да, было дело… Я все понимаю.

Несмотря на неопределенность, Хашимото в конце концов решил принять меня.

Идеальным вариантом было бы заплатить двадцать миллионов приватных баллов перед самым выпуском и гарантированно выпуститься из класса A, однако он выбрал другой: объединиться со мной и собственными силами прийти к классу A. Хотя для него самого это тоже идеальный вариант, но, в отличие от первого, самый что ни на есть реальный.

— Да, я согласился на твои условия. Но если у тебя есть какие-то мысли насчет того, что делать дальше, мог бы и поделиться со мной. Мы теперь товарищи, как-никак, — спокойно произнес Хашимото, когда мое стремление держать его на расстоянии вытянутой руки было явным.

— Вот уж не знаю. Я волнуюсь, вдруг ты предашь меня, как это сделал с Сакаянаги.

— Н-не смешно! Я все поставил на тебя, остался буквально без гроша в кармане! Зачем мне предавать тебя?

Он запаниковал, обошел меня спереди и взмахами рук пытался выразить свою честность.

— Зная тебя, есть один-два процента вероятности того, что ты замышляешь что-то нечистое, разве нет?

— Нет-нет-нет, ничего подобного! Ладно другие подозревают меня, но ты-то хоть пожалей!

На самом деле я не опасаюсь, что Хашимото может предать меня в будущем. Но ему не помешает хотя бы немного понервничать.

— Ладно, я немного перегнул палку. Без твоей помощи я бы вряд ли смог так просто перевестись в класс C. Так и быть, в общих чертах… Нет, как следует посвящу тебя в планы.

— Надо было в самом начале так сказать…

Я достал телефон и проверил, пришел ли мне ответ.

Возможно, будет лучше на предстоящую встречу взять с собой Хашимото.

— Пойдем в Кёяки.

— Мы ведь идем не ради вечеринки? Там ты собираешься мне все рассказать?

Я кивнул, и довольный Хашимото кивнул в ответ.

— Кстати… Ты с нами, Моришита? — развернувшись, обратился я к Моришите, которая следила за нами из тени.

Она вышла из кабинета раньше, но оказалась позади нас.

— Неплохо, Аянокоджи Киётака. Популярностью не пользуешься, но к людям вокруг себя чувствителен.

Надо думать, это такая игра слов, записывающихся одинаковыми иероглифами*. Тут я хотя бы понял шутку, в отличие от той с сотней друзей.

[П/Р: Популярность — пишется 人気, читается «нинки»; чувствительность к людям — пишется 人気, читается «хитоке».]

— Так тебе все же интересно? А что там с твоим приключением?

— Сейчас я приоткрою вам истину. Это и есть приключение! Аянокоджи Киётака, воплощение непопулярности, и Хашимото Масаёши, воплощение предательства. Выйти с ними на контакт — что это, если не приключение?

— Я не… — сказал Хашимото. — А-а, неважно. Тебя не переубедить, только время зря потрачу.

— Это признание, что ты предатель?

— Ага-ага. Каково тебе, находится в компании предателя? Ты разве не отказалась от вечеринки?

— А я иду не на вечеринку. Любой в классе захочет как можно скорее обсудить дальнейший путь класса C. К тому же чуть позже подойдет Ичиносе Хонами, верно? — Моришита с ухмылкой коснулась моих планов.

— Ичиносе? А причём тут она?

— Уфу-фу, все-таки предателям не доверяют, а? Тебе даже малую толику планов не раскрыли, — провоцировала его Моришита.

Лицо вечно улыбающегося Хашимото вдруг помрачнело.

— Неужели ты рассказал Моришите раньше меня?

«Я помогал больше всех, и ты решил меня оставить в стороне?» — читалось в его словах.

— Для моего перевода обязательным условием было согласие всех в классе C. С твоими проблемами, Хашимото, я не мог поручить тебе эту задачу. Ты мне доверяешь, но чтобы заручиться поддержкой крайне осторожной Моришиты, пришлось приоткрыться ей чуть больше.

— Вот как? Ага… Я понял, что ты пытаешься сказать, но… Не могу отделаться от чувства, будто я проиграл Моришите. Ладно, если потом все расскажешь, как-нибудь переживу.

Глубоко вздохнув, Хашимото, видимо, подумал, что продолжение этого разговора будет лишь тратой времени, и двинулся вперед.

Я чуть отстал, и Моришита пристроилась рядом.

— Что ты затеяла?

— О чем речь?

— Я уже объяснил тебе общий план, тебе не нужно непременно идти на встречу.

Если судить по тому, как она тайно шла за нами, у нее с самого начала было в планах присоединиться к нам.

— На встречу с тобой, Аянокоджи Киётака, возможно, и не нужно. Но с Ичиносе Хонами разговор другой. Я не узнаю точно, можно ли использовать их полный добряков класс D, пока не увижу ее своими глазами. И при том лидере, которого я знаю, надежды невелики.

Это значит, что она доверяет ей, но не верит в нее.

Сила Ичиносе также и ее слабость. Проще говоря, по мнению Моришиты, как лидер она ненадежна. Поэтому, по всей видимости, она и хочет прийти на встречу, чтобы самой убедиться, есть ли смысл нам объединяться.

— Раз так, можешь вдоволь понаблюдать своим острым, под стать великим детективам, взглядом. Никаких ограничений.

— Мог и не говорить.

Мы втроем направились в кафе, где у меня была запланирована встреча с Ичиносе.

Часть 3

У прилавка кафе каждый сделал заказ.

Денег у меня не осталось после перевода в другой класс, поэтому я взял в долг у Хашимото двадцать тысяч с условием, что верну с майским начислением, и спокойно оплатил.

Я забрал чек и, пока ждал заказ, принялся рассматривать вывешенный в кафе постер, в котором говорилось о наборе работников. Такой был не только в этом кафе, похожие объявления можно было встретить повсюду.

Ученики нашей школы подходят по возрасту, однако подрабатывать запрещается, поэтому устроиться на подобную работу не могут. Подрабатывать не могут и учителя. А раз так, такие плакаты, должно быть, рассчитаны на тех, кто уже работает в Кёяки, в надежде на то, что они решат сменить место работы.

Пока я прокручивал в голове эти бесполезные мысли, прошло время, и мой заказ был готов. Хашимото пошел занимать место в глубине зала, поэтому я забрал и его напиток, после чего отправился к столику.

Прошло всего несколько минут, и в кафе показалась Ичиносе, аккуратно помахивая нам рукой.

Обменявшись парой слов с работником за стойкой, она взяла свой стакан и подошла к нам.

— Прости, что заставила ждать, Аянокоджи-кун. Хашимото-кун и Моришита-сан, вы тоже пришли?

Ичиносе вежливо поздоровалась даже с Моришитой. Сама Моришита лишь молча кивнула. Сразу чувствуется, что обычно они почти не пересекаются.

— Ничего, если они будут присутствовать?

— Конечно, никаких проблем!

Услышав наш короткий диалог, Хашимото натянуто улыбнулся.

— Смотрю, ты совсем не удивлена… Ты знала про перевод Аянокоджи?

Если бы для Ичиносе это стало как гром среди ясного неба, и она узнала о переводе в школе этим утром, то, разумеется, первым делом недоумевала бы. Однако она не только не недоумевала, но даже не стала расспрашивать по поводу смены класса. Понятно, почему Хашимото пришел к своему выводу.

— Узнала незадолго до него.

— И Моришита, ты как будто знала, что Ичиносе узнает раньше.

— Знать только то, что знаешь. Кто ни разу такого не слышал, обязательно запомните*. Интересная фраза.

[П/Р: Скорее всего, отсылка на японскую рекламу из двухтысячных: «Вы знаете то, что уже знаете. А если что-то не знаете, то запомните».]

— Чего? Ты этой бессмыслицей пытаешься уйти от ответа?

— Ничего подобного! Разумеется, я все знала. Единственный здесь, кому ничего не говорили… — С издевательской усмешкой она медленно указала на Хашимото, прямо ему в нос.

Отмахнувшись от ее руки, он с обидой посмотрел на меня.

— Я — единственный, значит? Какое высокое доверие, аж плакать хочется.

— Речь только о присутствующих. Остальным в классе я также ничего не рассказывал.

— С моим классом также, — сказала Ичиносе. — Все, кроме меня, не могли поверить своим ушам. У нас никто об этом не знал.

Но даже с такой поддержкой он явно не мог смириться с этим.

— Спасибо за попытку утешить. Но теперь я хочу получить объяснение. В том числе по поводу того, почему Ичиносе знала о переводе. — Хашимото одарил меня грозным взглядом, как будто его волновала уже не стратегия, а что-то другое. — И почему именно она? Неужели ты бросил Каруизаву, чтобы начать встречаться с Ичиносе… и потом рассказал ей обо всем? — спросил Хашимото без колебаний.

Он почувствовал что-то в нашей дистанции или все дело в его излишней подозрительности?

— Смелый вопрос. Но я присоединюсь к нему, пожалуй.

Он и Моришита принялись попеременно смотреть то на меня, то на Ичиносе.

— Я бы не стал только по этой причине рассказывать про перевод.

— Тогда откуда она знает, если ты переводился даже не в ее класс! У тебя есть убедительная причина?

— Есть. Чтобы в предстоящем году класс C смог претендовать на место класса A, содействие класса Ичиносе жизненно необходимо. Без поддержки с ее стороны мой перевод в класс C не состоялся бы.

— Вот так дела… А о какой поддержке речь?

— Так ты не шутил насчет союза с классом Ичиносе Хонами, — опередив меня, проронила Моришита.

Я кивнул в ответ.

— Ха?

И когда речь внезапно зашла о союзе, Хашимото, вполне ожидаемо, застыл с открытым ртом.

Дальше придется объяснять по порядку.

— Не шутил. На самом деле мы уже заключили полноценный союз. И не краткосрочный ситуативный, а для совместных действий практически во всех сражениях третьего года обучения, — доступно объяснил я основу нашей стратегии, так желанной Хашимото.

Тем не менее он не смог этого переварить. Более того, его замешательство только усилилось.

— Это не сработает. Как ни старайся, выпуститься классом A сможет только один класс. Полноценных союзов быть не может!

Наверняка он счел мои слова полной глупостью. Или же принял за шутку. Однако я это учитывал, и мне не нужно было суетиться и пытаться возражать.

— Тут ты не прав. Да, союз без условий невозможен, но в гонке классов мы поделились ровно на две группы: два лидера и два отстающих. Еще важно то, что мы с Ичиносе не стремимся отобрать друг у друга победу. И в такой ситуации, если добавить условие «сотрудничать до тех пор, пока все четыре класса не будут на равных», поддерживать союз уже вполне реально.

Если говорить спокойно, они должны увидеть серьезность моих намерений.

— Нет, погоди-ка… Все равно невозможно. Даже если отстающие классы объединятся, школе решать, какие экзамены проводить, и как сталкивать классы. И какой к черту союз, когда нам придется сражаться с классом Ичиносе? Максимум, мы можем заключить джентльменское соглашение, чтобы никто не был исключен. Ни одна из сторон не может позволить себе проиграть, тогда о каком сотрудничестве речь…

Если это союз двух соперников, то действительно возникают противоречия. Однако слово «союз» подразумевает под собой не только это.

Прежде чем я успел что-то добавить, Ичиносе кивнула и начала давать пояснения.

— Зачастую мы и правда не можем влиять на то, кто с кем соперничает. Прошедшие два года наглядно это показали, к тому же это вполне в духе нашей школы.

В состязании между классами поддерживается баланс: когда-то противники назначаются, в других случаях их разрешается выбирать самим. Таковы правила специальных экзаменов, через которые мы проходили уже не раз за время учебы.

— Мы учли это, когда прорабатывали детали. Например, нам с классом Аянокоджи-куна придется сразиться один на один, тогда нужно будет «уступить победу классу, у которого хотя бы на одно классное очко меньше». Есть и куда более проработанные вопросы, но вот что я хочу сказать: если заранее определены условия победы и проигрыша, конфликтов не возникнет.

Услышав объяснения Ичиносе, Моришита тяжело вздохнула.

— Ты это серьезно? — вступился Хашимото. — Ну хорошо, когда детали выяснены, то все просто, но я говорю про другое. В чем смысл союза, где одному придется уступать победу другому? Давать выиграть тому, у кого хотя бы на одно очко меньше? Да ладно вам, так ведь кто-то один обязательно упустит ценную возможность заработать классные очки. Ты буквально выбросишь в никуда часть специальных экзаменов, а их количество в году и так ограничено.

— Говоришь так, Хашимото-кун, будто ваш класс сможет лидировать во всех предстоящих экзаменах.

— До сих пор мы удерживали позицию класса A.

— Точнее, до недавнего времени. Но после проигрыша Сакаянаги-сан и ее ухода вы потеряли значительную часть сил.

— И поэтому перетянули к себе Аянокоджи.

— Заключение союза с классом Ичиносе предшествовало моему переводу.

— Так ваш союз уже дело решенное?..

Мы с Ичиносе практически разом кивнули. Хашимото в ответ наигранно покачал головой.

— Пусть ваш союз и был условием… Но, во-первых, нет гарантий, что класс, которому уступили победу, в следующий раз сам ее уступит. И если мы сейчас сойдемся на специальном экзамене…

То класс C, который немного впереди, должен проиграть.

— За два года Ичиносе заработала достаточно доверия. Оно и есть ключ к существованию нашего союза.

Смотря мне в глаза, Хашимото не нашел, чем ответить. Должно быть, это выше его понимания, поэтому до него и не доходит.

— Что, извечный предатель Хашимото Масаёши даже представить себе подобного не может?

— Хватит уже твоих подколок… Хочешь сказать, ты понимаешь?

— В какой раз слышу, все равно считаю глупостью.

— Слышал, Аянокоджи? Моришита согласна со мной.

— Нет, с тобой я не согласна.

— Хоть раз бы меня поддержала… Ладно, как бы то ни было, я понял, что Ичиносе ты доверяешь намного больше, чем мне, но не в этом дело. Я по-прежнему опасаюсь предательства.

— Тогда предположим, что на следующем специальном экзамене мы столкнемся с классом Ичиносе, и нам придется уступить победу текущему классу D. Как думаешь, после этого она предаст нас и разорвет союз? — предложил я гипотетическую ситуацию.

Хашимото сложил руки на груди и посмотрел на Ичиносе. Потом отвел взгляд и включил свое воображение. Помолчал немного, затем повернулся к Ичиносе, которая смотрела прямо на него.

— Ну… она не ненадежна…

— Ты все еще сомневаешься, но я рада это слышать, — радостно прищурившись, сказала Ичиносе.

Хашимото смущенно отвел взгляд и почесал щеку.

— Насколько же мужчины просты. Поистине глупые создания.

Услышав слова разочарованной Моришиты, Хашимото, словно очнувшись ото сна, хотел возразить, но его интерес, похоже, угас, потому что он схватил руками стакан с напитком и начал бормотать себе под нос:

— Э-это сейчас так, в начале третьего года. Но что будет через несколько месяцев сражений, когда станет жарко? Ичиносе, допустим, можно верить, но одноклассники могут склонить ее к предательству. Да и у нас такое возможное. В критический момент будет не до доверия.

— Когда такой момент настанет, наше соглашение придется расторгнуть. Ты верно подметил, Хашимото-кун, что мы не сможем весь год поддерживать этот союз. Но до тех пор нет никакой выгоды рано и в одностороннем порядке разрывать сотрудничество! Наш союз возможен как раз потому, что мы стоим на краю обрыва.

Верность дает больше, чем предательство.

Так же, как я ценю надежность Ичиносе, так и она ценит мои способности. В этих отношениях сохраняется идеальный баланс.

— Я смотрю, ты высокого мнения об Аянокоджи…

— Да, как и ты, Хашимото-кун, — тут же ответила Ичиносе, глядя ему прямо в глаза.

— Ясно… Ну, я понимаю, что ты пытаешься сказать, Ичиносе. Признаю, тебе, может, и нет выгоды предавать нас. Но кто дает гарантии, что не предадим мы? Или у вас это закреплено в договоре, например? Если да, то…

На вопрос Хашимото Ичиносе возразила с улыбкой.

— Договора нет. Наши договоренности были на словах.

— Как-то это слишком наивно.

— Нет, для меня этого более чем достаточно. Аянокоджи-кун доверяет мне, а я доверяю ему, — без промедления ответила Ичиносе.

Недоумевая, Хашимото схватился за голову.

— Этого-то я не пойму…

— Человек, настроенный на предательство, и не поймет. Но я тоже не понимаю. — Моришита хоть и глумилась над Хашимото, но тоже выглядела недовольной моими договоренностями с Ичиносе. — Давайте пока оставим в стороне вопрос доверия. Такой уж большой смысл несет этот союз? Я не говорю, что от него совсем нет толка, но поможет ли это в борьбе за класс A?

Крайне нереалистично, — читалось в полных сомнения глазах Моришиты.

— Да, тут я с ней согласен, — сказал Хашимото. — Вопрос поважнее доверия — станет ли этот союз ключом? Мы, по сути, обсуждаем сейчас просто уступку победы при столкновении наших классов. Очень сомневаюсь, что одним этим мы сможем догнать классы Хорикиты и Рьюена.

Для Хашимото союз не только не дает возможности заработать классные очки, но еще и забирает драгоценные шансы. Он смотрит только под этим углом.

— Наш союз не заканчивается на уступках и устранении враждебности. Мы как верные союзники станем получать больше информации. Не только по экзаменам, будь то письменные или спортивные, но и по другим сферам, — ответил я.

Двое лучше одного. Трое лучше двоих. Способные люди объединятся и смогут помочь отстающим, и они будут подстегивать друг друга.

Наверняка нам еще предстоит поработать вместе на совместных экзаменах, как это было в прошлом и позапрошлом годах во время экзаменов на необитаемом острове.

— И объединившись, наши классы могут занять друг у друга приватные баллы. Это очень поможет, когда вдруг понадобится крупная сумма. Или спасет, если речь про специальные экзамены.

Баллы необязательно будут нужны на каждом экзамене. Возможно, в двух-трех случаях из десяти. Однако это позволит сделать то, что не под силу одному классу. Оружие само по себе.

— Я понял, нам доступна помощь, которая в обычных условиях недоступна… Но тогда о нашем союзе прознают все. А если из-за этого лидирующие классы тоже захотят объединиться? Все выгоды пойдут коту под хвост.

— Сейчас об этом не стоит волноваться. Лидирующие классы не в том положении, чтобы уступать друг другу победы. Для них отказываться от классных очков будет большим минусом. И ладно еще Хорикита, но к Рьюену доверия нет. Он может потребовать сперва уступить победу ему или занять денег, но сам ничего из этого не сделает без условий. Хотя Хорикита сама вряд ли пойдет ему на уступки.

На небольшие компромиссы можно пойти, но с Рьюеном ведь малой кровью не отделаешься. Более того, он любит действовать с размахом, и стоит привлечь его на свою сторону, непременно навредишь себе.

— Ну, возможно… Но на этот случай существуют договоры. Когда все зафиксировано на бумаге, можно заставить придерживаться правил. По такому принципу Рьюен объединился с Кацураги.

— Твоя правда, если они заключат договор, чем вовлекут школу, то тогда это возможно, и я даже буду рад такому развитию.

— Рад их союзу?

— Да. Если лидирующие классы захотят объединиться, они начнут держать друг друга за глотки. Стоит им связать себя обязательствами, например, уступать друг другу победу, они вынуждены будут проигрывать даже тогда, когда победа будет необходима.

А обязательства нельзя нарушать.

— То есть письменный договор с жесткими условиями иногда может нанести смертельный удар, — сама себе пробормотала Моришита, держа в руках стакан.

— Нас, с другой стороны, договор не обязывает. Суть здесь не в добропорядочности, а в том, что мы можем адаптироваться, исходя из текущей ситуации. Если образуется разница в классных очках, одной стороне помогают, пока она не нивелируется.

По-хорошему, такой договор должен быть зафиксирован. Но если его нет, то вариантов стратегий больше.

— Вот так сюрприз. Отсутствие письменного договора, наоборот, идет на пользу? Никогда бы не додумался… Но в конце концов этот союз придется разорвать и выступить друг против друга?

— Как и говорила Ичиносе, да, все правильно. Как только классы C и D поднимутся и встанут в один ряд с классами Хорикиты и Рьюена, наше сотрудничество изживет себя.

Этот момент согласован с Ичиносе. Поэтому она кивнула Хашимото и Моришите, дав простой и понятный ответ.

— Ладно, вы меня более-менее убедили. Но тогда возникают новые вопросы. Спрошу прямо, почему ты решила помочь Аянокоджи? Я с Моришитой планирую продвигать его, это правда, но большинство наших одноклассников в нем не уверены. Если его заклеймят непригодным лидером, от вашего союза не будет смысла, так он еще и потянет вниз. Ты это учла?

Смело. Хашимото обратился не ко мне, а к Ичиносе. Наверняка решил, что ему хватит проницательности увидеть ее насквозь, но не все так просто. Сработает ли это с человеком, который уже не тот, что раньше, и заметно вырос над собой?

— Наш класс D и так стоит на краю пропасти. Ты понимаешь?

— Да, вполне. Поэтому-то союз — всего лишь полумера. Это даже не шаг вперед, а только полшага. Если честно, меня такое предложение тревожит.

— Я воспользуюсь твоими же словами. Лучше сделать полшага наверняка, чем пытаться сделать целый с неизвестным исходом. Мы шли целых два года, в итоге не ушли вперед и теперь плетемся в хвосте. Положение нашего класса отличается от вашего, Хашимото-кун. Потому я согласилась сразу.

Хашимото кивнул, оценив ее позитивный настрой.

— Хорошо, тогда другой вопрос. Что, если Аянокоджи не сможет стать лидером? Или станет, но при условии, что союза с классом D не бывать. Тогда ты просто отступишь и прервешь ваши отношения?

Хашимото опасался несерьезного отношения к сотрудничеству. Как и того, что класс Ичиносе слишком сильно вцепится в нас и, споткнувшись, начнет тянуть нас вниз.

— Ты только не обижайся, — произнес он, — но я считаю вас обузой. Наш класс и ваш — ясно же, кто будет стоять во главе. И раз мы говорим про союз, то неплохо бы добавить награду, чтобы партнерство было равным.

— Награду? И чего ты хочешь?

Не отказав сразу, Ичиносе сделала вид, будто согласилась на условие Хашимото.

— Бесстыжий. Что ты хочешь заставить сделать Ичиносе Хонами?

— Вот только не надо выдумывать там себе!

— А если она согласится?

— Ну-у-у… Нет, я все равно не это имел в виду.

— Заминка говорит сама за себя.

Хашимото резким взмахом руки велел Моришите не лезть в разговор.

— Да много чего можно. Приватные баллы, например…

— Нет, Хашимото, — вмешался я. — Я хочу добиться такого союза, в котором все равны, а не одна сторона подчиняется другой. Тщетные попытки выстроить иерархию сделают только хуже.

В ситуации, когда, например, мнения разделятся, класс C может попытаться воспользоваться своим положением вышестоящего и надавить на них. Этого мне хотелось бы избежать.

— В одном я хочу тебя успокоить: если Аянокоджи-кун… Нет, если кто-либо из класса C будет против, я готова с этим смириться.

— Понятно. То есть если дойдет до этого, то о союзе можно забыть?

— Да, но за это я не волнуюсь.

— Почему?

— Потому что предложение исходит от Аянокоджи-куна. — Она посмотрела на Хашимото честными глазами. — И я уверена в нем и считаю, что сделка не сорвется.

— Ага, понятно…

— К сожалению, этот разговор надо приостановить, — сказал я.

— Почему? — спросила Моришита.

Я взглядом указал направление, и Моришита с Хашимото посмотрели в ту же сторону. А там — сбитые с толку Хорикита и Мацушита.

— Оп-па, пришли все-таки. Я разберусь.

— Не распространяйся о нашем союзе, — указал я. — Сейчас они не в том состоянии, чтобы даже предположить такое сотрудничество между нами. И говорить им нужды нет.

— Знаю. Нечего раскрывать им все карты.

Скорее всего, моя задумка не сходится с толкованием Хашимото.

— Честно говоря, они могут узнать хоть сегодня, хоть завтра, это не имеет значения.

— А? Серьезно?

— Ты мало что получишь, если будешь долго скрывать наш союз. Намного эффективнее сообщить о нем. Но мой перевод уже навредил классу Хорикиты. Раскрытие союза сейчас просто вызовет больше хаоса. Лучше дать им знать, когда их рана от моего перевода начнет заживать. Так получится задеть их еще сильнее.

— И то верно… Проявлять пощаду ты, как вижу, не собираешься.

Я говорил отчасти неискренне, специально подбирая слова для Хашимото, Моришиты и Ичиносе.

Те, кто не против загнать в угол класс Хорикиты, наверняка почувствуют смесь трепета и облегчения. Однако моя цель — это не выбить Хорикиту из колеи. Мне нужно подтолкнуть ее к дальнейшему росту.

Если вдобавок к переводу она столкнется с еще одной неожиданной угрозой — с нашим союзом, — это будет слишком тяжелой психологической нагрузкой.

Не исключено, что запоздалая новость оставит более глубокий след в сердце Хорикиты, чем я предположил.Но поводов для беспокойства нет. Ведь эти два года не прошли без следа. Хорикита и ее одноклассники сблизились. И я верю, что они помогут ей встать на ноги.

Часть 4

После того как я, не сглаживая углы, поговорил с Хорикитой и Мацушитой, они обе тихо удалились. Вскоре Ичиносе помахала нам троим рукой и отправилась на встречу с подругами. Проводив ее взглядом, Хашимото вздохнул.

— А они… были явно потрясены.

— Понятно. То есть, Аянокоджи Киётака, для перевода ты специально ждал этого дня, да еще и окончания вступительной церемонии, чтобы максимально встряхнуть класс A?

— Если бы я оформил перевод раньше, то школа бы об этом сообщила, плюс классные руководители могли проговориться. Лучше всего было убрать этот временной промежуток. Часа вполне достаточно. Но я был с ними в тот день и также с ними ушел на церемонию начала учебного года. Все шло как обычно. Хорикита и остальные подсознательно считали, что последний год мы пройдем вместе.

И я в идеальный момент отнял у них эти ожидания и тщетные надежды.

— Ты смотри, все просчитал! — сказал Хашимото. — Жестоко. Это мы отняли у них все, но мне, честно говоря, было тяжело смотреть на них, готовых расплакаться в любую секунду. А у тебя, похоже, нет ни сомнений, ни сочувствия.

— Им неоткуда взяться. Более того, их нельзя допускать. Я перешел в класс C, чтобы за оставшийся год вывести его на такую позицию, при которой станет возможным побороться за звание класса A. Выжимать максимум из ситуации — самая разумная стратегия, применимая даже к переводу.

Будь я человеком, терзаемым сожалениями, ученики класса C меня просто не примут. Ведь такому никто не доверит лидерство над собой.

— Как же я рад, что ты стал одним из нас.

Текущая разница в классных очках велика. Тактику выдворения учеников из школы особо часто не применишь. Чтобы наши шансы на победу повысились, нельзя допускать лишних действий.

— Не могу сказать, что у меня не осталось сомнений по поводу союза, но вы меня убедили.

— Присоединяюсь. Однако есть еще целая куча вопросов, Аянокоджи Киётака. Большая часть класса тебя не признает лидером, тем не менее ты уже заключаешь союзы и своевольничаешь. Если в классе узнают об этом, пойдет обратная реакция.

— Я это понимаю. Рано или поздно некоторые могут выступить против меня.

Даже если в классе кто-то недоволен уже сейчас, пока им остается только молча наблюдать. Ведь они вложили приватные баллы, чтобы переманить меня.

Этот феномен называют эффект Конкорда. Если простыми словами, это неспособность принять то, что вложение становится убытком.

Потому, несмотря на критику, они обязательно дадут отсрочку с расчетом на то, что позже увидят наглядный результат. Им изначально не остается ничего другого, кроме как пойти на компромисс и молча наблюдать даже за созданием союза, который на первый взгляд кажется чистым безумием.

Хорошим примером этого феномена будет Хашимото, больше всех вложивший в меня приватных баллов.

— Тогда нужно срочно сделать так, чтобы класс тебя признал, — произнесла Моришита.

— Специальный экзамен в этом поможет, — сказал Хашимото.

Моришита отодвинула стул, встала и бросила взгляд на Хашимото.

— Сомневаюсь.

— В смысле?

— Ты предлагаешь ученикам без каких-либо условий отдать ему на откуп планирование специального экзамена?

— Ну…

— Не будь ты причастным к переманиванию Аянокоджи Киётаки, то был бы первым в списке, кто возразил. Если я ошибаюсь, жду безупречного контраргумента в одно слово.

— В одно нереально…

— Хах.

Хашимото не смог предъявить безупречного контраргумента, и Моришита отошла от своего места.

— Сил моих нет на нее.

— Моришита была такой и до того, как я с ней начал общаться?

— Точно такой же. Правда, шла на контакт не так часто. В этом плане ты для нее особенный.

Честно говоря, даже не знаю, радоваться мне или нет…

Часть 5

Вместе с Хашимото я дошел до вестибюля общежития, там нас заметил ученик и встал. Хашимото догадался, что это ко мне, поэтому вышел вперед. Но я остановил его.

— Можешь идти без меня.

— Окей. Если вам есть о чем поговорить, не буду мешать.

Хашимото и сам отлично понимает: особого вреда мне не причинят, поэтому он с легкой улыбкой нажал на кнопку вызова лифта.

Этот ученик дождался, пока Хашимото сядет в лифт, после чего спокойно заговорил:

— Не против пойти в другое место? А то разговор здесь привлечет много людей.

— Если ты не против, Йоске, то я тоже. Пойдем в комнату?

— Думаю, будет лучше на улицу.

Как того и хотел Йоске, мы вышли из вестибюля и отошли от общежития. Однако это не помогло нам остаться наедине. Уже вечер, и все возвращаются домой. Как раз в этот самый момент мы столкнулись с еще несколькими учениками класса Хорикиты.

— Хирата и… Аянокоджи? — проронил растерявшийся Судо. Рядом были Ике и необычная компания в лице Кейсея и Акито. — Я только что пересекся с Сузуне, мы немного поговорили… Ты правда по своей воле перешел в класс C? Это не часть какого-то плана?

Неясно, вернулась ли Хорикита в общежитие или нет.

— Да. Извини.

— Почему?!

Раздосадованный Судо попытался подойти ко мне, однако вмешался Йоске.

— Судо-кун, если продолжим говорить здесь, подойдет еще больше людей.

— Точно… Ты прав, виноват.

— Если хотите что-то сказать, я вас выслушаю. Давайте для начала отойдем подальше, — согласился я с Йоске, после чего мы обошли здание общежития.

За нами пошел не только Судо, но и остальная троица.

Вскоре мы дошли до места, которое не просматривается со стороны входа. Похоже, у Судо кончилось терпение, и он снова воскликнул:

— Почему, Аянокоджи?! Почему ты перевелся в другой класс? Мы наконец-то стали классом A, в чем смысл переводиться в класс C?

— Ха-ха, так все дело в Каруизаве? — вырвалось у Ике, хотя наверняка он не думал шутить.

— Ике!..

— Не, ну сам посуди. Ничего другого в голову не приходит. Ему просто неловко, потому что его бросили.

— Пожалуй, — вставил я слово. — Может, это одна из причин.

— Видишь? Я уга… дха!..

«Угадал!», — Ике от радости хотел хлопнуть в ладоши, но тут же получил по спине от разозлившегося Судо.

— Аянокоджи соврал, разве не очевидно?!

— Больно же! Он уже признался, какая еще ложь? Что у тебя с головой… — Нахмурившись, Ике взглядом сверлил Судо, поглаживая заболевшую спину.

— Давай серьезно, какой была причина на самом деле? — спросил Акито, сдерживая гнев.

Ответить на его вопрос нетрудно, но есть обстоятельства, которые не дают мне это сделать.

— Причина? Не думаю, что есть смысл называть ее.

— Еще как есть! Ты вообще понимаешь, что мы сейчас испытываем? Только что виделся с Харукой, на ней лица нет. Все повторяет: «Это из-за меня». Говорит: «Эгоистично пыталась помириться с Киётакой и лишь обременила его».

Перед специальным экзаменом в конце года у нас с Хасебе состоялся краткий разговор. И да, она вполне могла подумать, что тот разговор повлиял на мое решение о переводе.

— Она и до сегодня мучалась. Жалела, что никак не поблагодарила тебя за помощь, — произнес Акито, и Кейсей кивнул.

— Ты и мне помог однажды, Аянокоджи-кун. Если бы не ты, меня бы не было в этой школе, — отозвался Йоске.

Надо думать, он чувствует примерно то же самое. Он всегда боялся, что кто-то пострадает, и трое исключенных одноклассников легли тяжким грузом на его сердце. И вряд ли станет отрицать, что без моей поддержки просто бы сломался.

Йоске продолжил:

— Поэтому я уважаю твою силу и считал тебя надежным одноклассником. Но на специальном экзамене «Единогласное решение» и в конце года я кое-что не мог понять… Точнее, не мог принять. Да, мне следовало бы работать лучше. И все же в тебе многое вызывало недоверие.

Это недоверие чувствовалось и на устроенном Хорикитой праздновании нашей победы в конце весенних каникул. Я заметил, что с тех пор он перестал звать меня по имени, и судя по сегодняшнему, он, возможно, неосознанно пытался дистанцироваться от меня. Хотя я сам перехожу на обращение по имени или фамилии в зависимости от перемен в отношениях.

— Мы не одни, кто волнуется и недоумевает. Весь класс сейчас в таком состоянии!

Все присутствующие здесь хотят узнать причину. Ведь они жаждут услышать оправдание, будто я перевелся в силу непреодолимых обстоятельств.

— Волнуются и недоумевают, говоришь? Ну, оно и неудивительно. Как раз для этого я и перевелся, никому ничего не сказав.

— В каком смысле?.. — спросил Кейсей, поправив очки. Похоже, его разум отказывался принимать сказанное.

— В прямом. Я ничего не говорил, чтобы озадачить класс. А насчет причины, о которой вы так хотите узнать, тут все просто. Уход Сакаянаги оставил классу C проблемы. Поэтому я решил за вознаграждение в виде приватных баллов перевестись и помочь им.

Умысел и эгоизм.

Я отдельно подчеркнул, что перевелся только из личных побуждений. Отчасти это было ложью, но сам факт неоспорим.

— П-погоди… Ты это серьезно?.. — проронил Судо.

Сомнения наверняка испытали и Акито с Кейсеем, так как на мои холодные слова они отреагировали похожим образом. И только Йоске почти не изменился в лице.

— Знаете, мне с самого утра не дает покоя, как вообще так получилось? — В этой напряженной атмосфере Ике, наклонив голову, положил руки на затылок. — Не, я понимаю, что без Сакаянаги у них все плохо, но переманивать к себе за двадцать миллионов Аянокоджи? Для меня в этом нет смысла. Допустим, они хотели ослабить класс A, но, если подумать, есть полно других учеников, которые были бы желаннее.

В каком-то смысле это закономерный вопрос. Даже присутствующие, за исключением Йоске и Судо, искренне не могут понять, почему переманили именно меня.

— Я сначала тоже так думал. Поэтому считал, что за этим переводом что-то стоит. Не собираешься рассказать нам правду? — согласился Кейсей с Ике. Он тоже хотел узнать возможную подоплеку.

— Правду или нет, но я уже вам все сказал. Сейчас трудно судить, стоило ли переманивание меня в класс C такой большой суммы или нет. Однако, думается мне, это вопрос времени.

— Нет-нет, как ни посмотри… — попытался возразить Ике, однако к нему подошел Судо и схватил за плечи.

— Это очень большая проблема, Канджи!

— Т-ты о чем?..

— О переводе Аянокоджи. Ты просто не понимаешь!..

— А ты типа понимаешь, Кен?

— Аянокоджи, он… Нет, даже я не знаю всего…

— Тогда к чему ты ведешь?

— Он в любом случае крайне важен для класса! — со злостью в голосе крикнул Судо.

Йоске подошел к нему, чтобы успокоить, и мирно посмотрел на меня.

— Сегодня я хотел узнать лишь одно: с какими намерениями ты ушел? Если это ради нашего класса, то выйдет нехорошо, если о тебе будут заблуждаться, в том числе я.

— Можешь быть спокоен. Я перевелся на сто процентов ради себя самого.

— Да, похоже на то…

Первое впечатление может быть ошибочным — но в этом случае Хирата так не думал. Он больше всех чувствителен к любым конфликтам в классе. Возможно, новость о моем переводе особо не потрясла его. В моем присутствии, помимо плюсов, есть и минусы. Мой уход, быть может, привнесет стабильность в управление классом.

— «Похоже на то»? Тебя устраивает, что Аянокоджи просто уйдет в другой класс, Хирата?!

— Мое мнение значения не имеет. Аянокоджи-кун сделал выбор. Это не ошибка, школа оформила все как положено. А если мы хотим вернуть его, то нужна будет та же сумма. Мы не сможем быстро собрать столько приватных баллов.

— Если Аянокоджи жалеет об этом, я выложу все свои деньги. Что скажите, парни?

Судо посчитал, что того же мнения придерживаются все присутствующие. Ике, однако, можно было даже не спрашивать, а вот Акито и Кейсе соглашаться не торопились.

Я не прекращал держаться отстраненно и всем видом показывал, что ушел сам, поэтому они не верили, что я горю желанием вернуться, да и сами вряд ли этого захотят.

— Киётака сам принял решение уйти из класса. Мы должны его уважать.

— Но!..

Судо пытался настоять на своем, и Хирата отвел от него взгляд и посмотрел на меня.

— Ты хочешь что-нибудь передать ребятам из класса?

— Нет.

— Вот как… Я понял, прости, что отнял время.

Выслушав меня, Хирата принял мою позицию и удалился.

Вряд ли он так спокоен внутри, но сцена здесь ни к чему хорошему не приведет. Более того, ему нужно все силы бросить на то, чтобы у одноклассников не возникло к нему вопросов.

— А ведь Сузуне рассчитывала на тебя. Как ты будешь ей в глаза смотреть?

— Кен, пойдем, а? Мы уже выяснили, Аянокоджи ушел сам.

Ике подтолкнул Судо, от обиды прикусившего губу, и они оба ушли.

— Хотя ты больше не в нашем классе, но мы все еще друзья. Если будут проблемы, обращайся в любое время, — сказал Акито напоследок, после чего вместе с Кейсеем направился обратно в общежитие.

Проводив взглядом своих бывших одноклассников, я решил немного подождать и только потом вернуться в общежитие.