Я увидел «Героя».

На границе неба и моря, тёмной и мрачной, словно предвестник конца света.

В бездонных водах, где отчаяние и гибель следуют друг за другом, я видел его сияние.

Среди всепоглощающую тьму, сквозь грохот и боевой клич искалеченных, прорезался свет героя.

— «Корень благословения, родовое проклятие. Первородный грех, что пожрал половину моего тела».

Даже слова «бурная волна» казались недостаточными, чтобы описать ярость морского удара, крушащего всё вокруг — удар, от которого мельчайшие частицы воды разлетались, словно осколки снарядов. Но человек, стоящий на воде, смотрел на всё это с непомерным высокомерием.

Морская крепость, которая в будущем станет известна как «школа», находилась в катастрофическом состоянии. Опоры корабля напоминали разбитый плот, переживший не одно крушение.

Но даже среди гибельной глубины бескрайнего моря свет героя не мерк. Он был выгравирован в моих глазах, пока я, цепляясь за обломки, растерянно поднимал взгляд.

— «Нет очищения. Нет искупления. Нет спасения. Звон, доносящийся с небес — мой грех».

Длинное песнопение, наполненное огромной магической силой, принадлежало пепельноволосой ведьме, что отвергала проливной дождь и свирепый ветер.

Её губы, окрашенные свежей кровью, но она продолжали петь, скользя по воздуху, среди зловещего вихря.

На дне моря, подобно мёртвым водорослям, лежали тела опытных воинов. А над ними ревел морской владыка — огромный зверь, чьё тело, способное поглощать весь свет, сотрясало мир одной лишь встряской. Но даже он трепетал перед песнопением Героя.

— Горн богов. Арфа духов. Мелодия света. Всё это — клеймо вины.

Бурные волны вздымались. Морской удар, который поглощает и убивает все живое, перехватывается другими кричащими воинами. Всего один взмах руки женщины-героя и тысячи вспышек света начинают выстреливать. Сокрушительное нападение морского владыки, способное разбить мир, сбивается обратно в море, всего одним ударом одного героя-мужчины. Магия членов семьи, уцепившихся за плот, разбивает чешую. Воины моря, погружались в воду, которая означала смерть и метали гарпуны, пронзая гигантское тело.

— Малый сад, любимый судьбой, разлетайся на куски. Я ненавижу тебя.

Кровь не переставала литься. Крики не умолкали. Эхо песнопения вскоре превратилось в похоронную песнь.

И всё же эта трагическая мелодия стремилась стать гимном победы. Она сотрясала моё тело, парализованное страхом и изнеможением.

Сияние героев разогнало тьму. Оно отразилось во всех направлениях, обжигая мои глаза и сердце.

— «Это моя цена. Уничтожь всё сущее, чтобы доказать грех. Кричи, священный колокол!».

Магическая сила, достигшая предела, была освобождена.

Благословение святого разрушения обрушилось на олицетворение конца, что угрожал миру.

Тёмный мир стал белым. Экстремальное разрушение, лишённое даже крупицы красоты, окутало всё вокруг. Прежде чем моё сознание готово было угаснуть посреди этого безмолвного белого мира, я услышал крики героев, одолевших великое чудище.

Ткачи чудес и надежд, они смогли превратить невозможное в реальность.

Это оно? Действительно оно?

Чтобы осветить этот мрачный мир. Чтобы спасти мир, который я так ненавидел. Неужели действительно нужно это сияние?

Я видел Героя. И я не мог позволить, чтобы свет надежды, распространившийся вокруг, угас. Это ослепительное зрелище должно возродиться, когда настанет моя очередь.

Мир нуждается в героях. Это истина.

Так же, как устроен мир, образ и храбрость героев навсегда останутся в глазах и сердцах людей.

Я уверен, что буду продолжать стремиться к этому образу и желать его.

Для рождения нового Героя. Для рождения как можно большего числа Героев. Нужен проводник, вселяющий надежду.

***

— Леон.

Небо простиралось чистым и голубым.

Солоноватое озеро, раскинувшееся перед глазами, мерцало, как обычно, забыв о тёмных волнах моря, которое он помнил из своих времён.

Леон, наблюдая за «школьным округом» с мостика «купольной башни», возвышавшейся в центре гигантского корабля «Хрингхорни», прислушивался к крикам морских птиц. Он обернулся на голос бога, который обратился к нему.

— В чём дело, Лорд Бальдур?

— Из «Большого барьера» поступило сообщение: из долины доносится храп.

Зимний воздух, который обычно был спокоен, лёгкой струёй проникал в гавань. На мгновение атмосфера вокруг Леона стала напряжённой.

— Есть ли те, кто выбрался?

— Кажется, один. Причём большой. Вероятно, он запутался в барьере нашего «школьного округа». Но когда он освободится, это лишь вопрос времени.

Леон молча выслушал новость, которую ему передал директор школьного округа, а по совместительству — его бог-покровитель. На мгновение он погрузился в раздумья и отвёл взгляд.

Он устремил глаза на север — на солоноватое озеро, раскинувшееся в его поле зрения, и горы, сплетающиеся в хребты напротив моря.

— Я хотел бы узнать Ваше мнение, как Бога. Сколько, по-Вашему, у нас осталось времени?

— Хотя это всего лишь мои догадки, — Бальдур сделал паузу, словно прислушиваясь к неведомым шёпотам. — Думаю, десять и два дня.

Ответ Бога на вопрос смертного был краток и ясен. Леон не выразил ни тени сомнения, лишь медленно кивнул в ответ.

— В таком случае я займусь этим. И, если позволите... Я хотел бы взять с собой одного человека.

— Ты про «него»?

— Да!

Веки Бога, что обычно оставались закрытыми, едва приоткрылись, образуя мягкую улыбку. Леон ответил ему той же теплотой и, в последний раз обернувшись, устремил взгляд вдаль.

Перед ним простирался город героев, защищённый массивными городскими стенами, а в центре возвышалась меловая башня, касавшаяся самого неба.

— Обещанное нами приключение... Я хочу воспользоваться этим шансом, чтобы помечтать о рождении нового героя.