— Зигрехт такой прелестный, — радовалась я. — Учитывая его рост и выносливость, я думаю, из него получится отличный рыцарь!

У моего дорогого племянника были такие же золотистые волосы, как у Аурелии, но глазами и другими чертами лица он был в Лампрехта. Зигрехт не был особенно застенчивым для своего возраста: он ходил ещё спотыкаясь, но всё равно сразу же бросился ко мне, как только я появилась. Малыш так мило ходил в своих пелёнках.

— Надеюсь, с возрастом он научится контролировать себя. Пока же он действует исключительно импульсивно.

«Ну... Возможно, это у него от Бонифация».

Как только мы повидались с Зигрехтом и пообедали, Леонора и Корнелиус отправились освобождать поместье, которое им подарил Экхарт. Их вещи будут перевезены прямо в их новый особняк в Александрии. Пока они жили в рыцарском общежитии, но хотели, чтобы их новый дом был готов к церемонии звёздного сплетения.

Я отправилась в свои покои вместе с Эльвирой. Она спросила, можем ли мы поговорить в моей потайной комнате в последний раз, прежде чем я её закрою.

— Леонора и Корнелиус собираются пожениться этим летом, верно? — спросила я. — Они думали отложить свадьбу из-за переезда, но что произошло?

— Как только Леонора вернулась в Эренфест, чтобы собрать последние вещи, Корнелиуса завалили предложениями дворянки Александрии. Он хочет как можно скорее провести церемонию звёздного сплетения, чтобы было проще отказать им. Хартмут и Кларисса сказали, что свяжут себя узами в это же время.

По какой-то причине Эльвира знала о планах моих последователей на брак больше меня. Возможно, этого было не избежать: они приняли решение уже после моего возвращения в Эренфест, но я всё равно злилась из-за того, что роман Корнелиуса проходил мимо меня.

«Я всегда узнаю обо всём последней. Хмф!»

— Мама, ты слышала об Экхарте и Ангелике?

— Я получила письмо, что они хотят снова обручиться. Но оно было очень коротким и не содержало никаких подробностей. Ты знаешь, как проходило обсуждение?

— Да, ведь это я начала разговор о замужестве Ангелики.

Я объяснила, как без особых экивоков пара решила снова сойтись. Эльвира вздохнула в ответ и посетовала на сухость: должно быть, она хотела более пикантного развития событий. Я видела всё собственными глазами и была полностью солидарна с ней.

— Родители Ангелики были проинформированы, — объявила я. — Они дали своё согласие.

— Как быстро...

— Экхарт и Ангелика уже были однажды помолвлены, к тому же, из-за их темпераментов им трудно найти партнёров.

Экхарт был предан своей покойной жене и служению Фердинанду, поэтому любой его жене придётся довольствоваться лишь третьим местом. Как и следовало ожидать, немногие женщины были готовы согласиться на подобное.

Что касается Ангелики, то ей нужен был муж сильнее её, который позволил бы ей и дальше служить мне. Учитывая, что она обучалась у Бонифация, эта планка и так была высока, но на этом сложности не заканчивались. Ангелике критически не хватало социальных навыков и здравого смысла дворян — она действительно вкладывала всю себя в бой.

— Однако... они хорошо подходят друг другу, — заметила я.

— Экхарт приехал за своими вещами, поэтому я буду признательна, если ты дашь Ангелике небольшой отгул. Я хочу поговорить с ними о дальнейшем будущем.

Ни Экхарт, ни Ангелика не захотели бы вернуться домой просто так, чтобы обсудить помолвку, поэтому Эльвира планировала организовать встречу сейчас, когда они прибыли по другому поводу. Эта пара вообще была немногословна, а любой родитель, естественно, захочет поговорить со своим ребёнком, прежде чем он уедет в другое герцогство.

***

— Если хотите пообщаться наедине, то возьмите это, — посоветовала слуга, передавая нам небольшую тележку с чайным сервизом. Мы приняли предложенное и переместились в потайную комнату.

Эльвира налила каждой из нас по чашке, а затем неторопливо огляделась по сторонам. 

— Прошёл почти год с тех пор, как мы в последний раз приходили сюда вместе, — отметила она.

Кроме небольшого стола и стульев, здесь не было ничего примечательного.

— Неужели прошло столько времени?

Оглядываясь назад, я вспоминала, что именно во время прошлогоднего собрания герцогов я обошла святилища и согласилась на удочерение зентом. Мой разговор с Эльвирой состоялся немногим позже. За один год изменилось так много — больше, чем я могла себе представить.

— Никогда больше я не расстанусь с сыном или дочерью в такой меланхолии... — сказала Эльвира, поднося чашку к губам и осторожно дуя. — Я каждый день с тревогой думала об Экхарте и господине Фердинанде, об опасности, грозящей им в Аренсбахе.

Она сделала паузу, а затем одарила меня небольшой светлой улыбкой. 

— Ты большая молодец, Розмайн. Никто, кроме тебя, не смог бы всего этого добиться.

Если бы не книга Местионоры, я бы не смогла призвать на помощь Дункельфельгер, использовать врата страны, победить Джервазио или спасти Фердинанда, Экхарта, Юстокса и Летицию.

— Я до сих пор помню тот роковой день... — вздохнула Эльвира. — Экхарт вернулся через дворянскую академию и попросил сменную одежду. Я поспешила её предоставить, и не успела я опомниться, как мне доложили о твоём походе во имя спасения господина Фердинанда. На этом сообщения не закончились — в них говорилось о вероятном вторжения из Аренсбаха и о том, что мужчины нашего дома останутся в замке, пока господин Бонифаций отправится в Илльгнер. Можешь ли ты представить, каково мне было?

Эльвира с замиранием сердца ждала новых известий. Я ворвалась в Аренсбах, ничуть не заботясь о ней и многих других.

«Прости, что заставила тебя так волноваться…»

— Новость о том, что господин Фердинанд в безопасности, дошла до меня одновременно с сообщением о том, что госпожа Георгина убита, — сказала Эльвира. — Мужчины моего дома быстро сообщают о чрезвычайных ситуациях и опасностях, но медлят с рассказами о победах. Они могли бы сказать хотя бы пару слов, чтобы развеять наши страхи, но, увы... я знаю, что от Карстеда или Лампрехта такого внимания ждать не приходится. У мужчин есть свои обязанности и приоритеты, так что прислушайся к моему совету: тебе, как женщине, необходимо создать свою собственную информационную сеть.

Я была поражена. В мгновение ока она перешла от жалоб на мужа и сына к мудрым советам.

— Чтобы создать свою фракцию в Александрии, тебе потребуется помощь знати бывшего Аренсбаха, но знай, что все дворянки должны быть под твоим контролем. Как бы ни разрослась твоя фракция, ауб не должен никому отдавать свою власть.

— Я понимаю.

— Не полагайся исключительно на сведения, полученные от господина Фердинанда. У тебя есть склонность не общаться с другими женщинами и полностью сосредотачиваться на книгах, но ауб должен сам собирать информацию из разных источников. Не перекладывай всё на других.

— Гх... я постараюсь. 

Я осознавала, что слишком полагаюсь на Фердинанда, и действительно пренебрегаю некоторыми своими обязанностями, отдавая предпочтение чтению.

— Ты несовершеннолетняя, и из-за сложностей происхождения не могла общаться с большей частью своего дома. Я беспокоюсь, что ты не сможешь понять, как важно ладить с родственниками и как поколение твоих родителей смотрит на вещи.

— Оттилия выразила те же опасения.

— И это говорит о том, насколько очевидна твоя уязвимость, — указала Эльвира, выглядя обеспокоенной. — У тебя есть девушки-слуги твоего возраста, которые выскажут своё искреннее мнение, но все они молоды и не замужем, не так ли? Господин Фердинанд мало что понимает в семейных отношениях, поэтому я полагаю, что он общается исключительно со своими последователями и почти не обращает внимания на их родственников. Это должно измениться, когда он женится и обзаведётся детьми...

Теперь у Фердинанда на службе было несколько аренсбахских дворян солидного возраста и с многочисленными родственниками, но трудно было сказать, воспользуется ли он ими на самом деле. Из-за проблем с доверием он всегда полагался только на тех, кто посвятил ему имя.

— Мне сказали, что у тебя появились новые последователи, некоторые из которых, как я полагаю, состоят в браке, — задумалась Эльвира. — Позаботься о том, чтобы не пренебрегать их семьями и не подрывать ценность таких связей.

Так много советов. Неужели для матерей было нормой одаривать своих будущих дочерей всевозможными мудростями и предостережениями?

«Маме тоже было что сказать, прежде чем я переехала из нижнего города и стала Розмайн».

— Твоё здоровье всегда было предметом заботы, поэтому уделяй ему повышенное внимание. Стремись жить долго и полноценно.

Каждое слово Эльвиры было наполнено любовью и заботой. Я не только покидала её, но и собиралась повысить свой статус — это был её последний шанс поговорить со мной откровенно.

— Хотя тебе и удалось избежать удочерения зентом, выбранное бремя не менее тяжёлое: ты собираешься стать первой несовершеннолетней женщиной-аубом в стране. Сотрудничай с господином Фердинандом, как можно больше, и помни, что всё это делается ради создания города-библиотеки твоей мечты. Мне не терпится увидеть, как будет развиваться твоё новое герцогство.

Я хотела сделать Александрию герцогством, которым моя матушка могла бы гордиться. Путешествия между Эренфестом и Аренсбахом уже некоторое время были ограничены, но при моём правлении это изменится.

— Я ожидаю, что к тому времени, когда у Леоноры и Корнелиуса появится ребёнок, всё успокоится, — ответила я. — Надеюсь, ты навестишь меня, когда наступит этот день.

— О боги... Тебе действительно следовало бы пригласить меня посмотреть на своего ребёнка, — сказала Эльвира с весельем в тёмных глазах. — Ты помолвлена, если забыла.

— Простите, матушка, но моя свадьба состоится не скоро. К тому же, Леонора и Корнелиус влюблены друг в друга. Это не относится к нам с господином Фердинандом.

— Ты выйдешь замуж, когда достигнешь совершеннолетия, и вскоре у тебя появится ребёнок: насколько я могу судить по действиям господина Фердинанда во время вашей церемонии помолвки, конечно. Ты ведь хотела взять его в мужья, не так ли? Сравнение с Леонорой и Корнелиусом кажется более чем уместным.

Имеет ли это какое-то отношение к моему заявлению о том, что мне небезразлично счастье Фердинанда? Я бы кричала об этом с крыш, если бы потребовалось, но это ничего не меняло: романтическая любовь для меня ничего не значит.

— Как я уже говорила во время помолвки, я не испытываю страсти, которая так часто встречается в ваших рассказах, — подчеркнула я. — Господин Фердинанд для меня как семья.

— И что в этом плохого?

Я была настолько ошеломлена ответом Эльвиры, что у меня помутилось в голове. Она сказала так, будто это нормально, что я и мой жених не любим друг друга.

— Большинство браков — политические, — объяснила она с серьёзным видом. — Дворянка не может отказаться от помолвки, если этого требует глава её дома.

Эльвира продолжила рассказывать. Связи между домами были приоритетом для дворянских браков, и обычно решение о помолвке принимал глава дома. Нередко до дня помолвки женщина не видела лица своего будущего мужа. Если у мужчины не было пятен на репутации, за него можно было выйти замуж. А если он ещё и кажется достаточно надёжным, то остаётся только радоваться удачному замужеству.

— Ты вырвалась из оков этой системы, найдя человека, которого ты бы хотела сделать частью своей семьи, и который сам, в свою очередь, хочет стать твоей настоящей семьёй. Пока вы испытываете друг к другу одинаковые чувства, разве важно, являются ли эти чувства романтическими?

«Верно. В этом мире любви не ждут».

Все вокруг постоянно твердили о любви, и я решила, что это важнейшая часть свадьбы. На самом деле в этом не было ни малейшей необходимости.

— Значит, мы можем быть как семья, даже если мы не любим друг друга?

— Я думаю, это замечательно, что вы были так близки ещё до помолвки. Пока вы доверяете друг другу, такие чувства могут прийти позже.

Я внимательно следила за реакцией Эльвиры, обдумывая идею романтики после свадьбы:

— Именно так вы с отцом полюбили друг друга?

— Мы не доверяли друг другу, пока ты не присоединилась к нашей семье. Возможно, однажды мы влюбимся друг в друга. А может, и нет.

— ЧТО?!

«Отец! Матушка говорит, что всё ещё не любит тебя!»

Это было шокирующее откровение. Возможно, мне не следовало спрашивать. Я открывала и закрывала рот, не зная, как ответить.

— Я бы посоветовала тебе быть такой же терпеливой: попытки заставить любить не приведут к тому, что она польётся из твоего сердца, как фонтан, — с улыбкой сказала Эльвира, явно наслаждаясь моей реакцией. Она поднесла чашку ко рту и сделала глоток. 

— Ты хочешь доставить господину Фердинанду радость, а он хочет защитить тебя на вашем пути. Это всё, что нужно. Пылкая страсть, возможно, хороша в книгах, но в реальном мире нечто стабильное гораздо лучше.

Услышав, что мне не нужно выдавливать из себя эмоции, я успокоилась — напряжение спало с плеч. Возможно, из-за моей жизни как Урано, я считала, что любовь всегда должна приходить до брака.

— Из-за всеобщего восторга я чувствовала себя немного... виноватой за то, что не влюблена, — призналась я. — Можно сказать, я даже немного паниковала, так что мне очень приятно это слышать.

— Я понимаю, что это несколько отвлекает от темы, но я должна спросить, что было выгравировано на помолвочном камне, который подарил тебе господин Фердинанд?

Я неуклюже прикрыла ожерелье руками, пытаясь спрятать его от моей забавной и очень любопытной матери. 

— Если бы у тебя не было репутации матери, безжалостно дразнящей своих детей, я бы рассказала! Ты просто используешь это, когда будешь писать о нас любовный роман.

— Разве это не естественно? Ты бросилась ему на помощь, выстояла перед судьбой, навязанной тебе королевским приказом, и положила начало совершенно новому герцогству. Разве сможет устоять любой поклонник писательского искусства? Ты — моя муза! Я просто обязана запечатлеть эту историю в полном объёме.

— По крайней мере, придерживайся фактов!

Если я не сделаю что-нибудь, чтобы остановить её, она превратит правду в экстравагантную сказку.

— О боги, — хихикнула в ответ Эльвира. — Мне остается только начать книгу с оговорки, что все персонажи, организации и события — плод воображения автора, а любое сходство с реальными людьми, живыми или мёртвыми, или с реальными событиями является чисто случайным.

«Серьёзно?! Это я научила её этому!»

— Я взялась за перо, чтобы подарить господину Фердинанду счастье, которого он заслуживает, пусть даже в виде рассказа. Неужели ты думаешь, что я не напишу о реальных событиях, которые сделали его счастливее, чем он мог себе представить?

«Да, точно... Это моя поддержка заставила её начать писать о господине Фердинанде!»

Мне нужно было остановить её, но мой рот снова отказался сотрудничать.

— Все с нетерпением ждут этого, но, увы, мои дети так несговорчивы. Полагаю, мне придётся использовать своё воображение, чтобы определить, что он написал.

— Мама! Копии твоей книги окажутся в Александрии! Если господин Фердинанд увидит их, он отругает меня и будет неустанно стараться изъять их из обращения!

— Не бойся — чем больше творческих вольностей я возьму на себя, тем больше это будет похоже на чистый вымысел. И даже если он запретит продавать книгу в Александрии, он не сможет помешать мне распространять её в других местах. Охохо...

В этот момент я почувствовала настоящий страх. Фердинанду, вероятно, удастся убедить ауба Эренфеста прекратить продажу книги, но ему придётся подождать до следующего собрания герцогов, чтобы выступить с обращением. У Эльвиры будет целый год, чтобы распространить эту историю далеко и широко. Её компетентность была ужасающей.

— Розмайн, я желаю тебе ещё большей радости, чем на страницах моей истории. Ты должна найти своё собственное счастье, прежде чем передавать его другим.