Наступил день церемонии помолвки. Слуги нанесли на моё лицо тонкий слой макияжа, убрали волосы за голову и вставили два украшения для волос: сделанное Тули и инкрустированное радужными магическими камнями. От последнего у меня в ушах даже раздался слабый звон.

Несколько слуг помогли мне надеть наряд для помолвки — нефритово-зелёное платье с юбкой, покрытой дополнительной тканью, тонкой и напоминающей голубое небо. Оно очень подходило для текущего сезона и напоминало мне весенние ростки. Я приподняла второй слой юбки и тут же отпустила, наблюдая, как он плавно опускается на место.

За платьем последовала вуаль, которую мои слуги аккуратно закрепили булавками. Мы не обязаны были следовать традициям бывшего Аренсбаха, но я хотела дать понять, что буду уважать его культуру. Отороченная золотым кружевом Вуаль была очень светлого голубого оттенка, цвета моего сезона рождения.

«Они одели меня как невесту... Я не должна удивляться — это же церемония помолвки и всё такое, но... Не могу даже думать об этом. Мне и так неловко!»

— Вы прекрасно выглядите, госпожа Розмайн.

— Господин Фердинанд наверняка потеряет дар речи.

Лизелетта и Гретия приказали моим слугам убрать кисти для макияжа и подготовить туфли. Пока они трудились, вошла Кларисса.

— Дворяне собираются в замке, госпожа Розмайн. Все гибы уже прибыли. Некоторые осматривают новый замок.

— Мне казалось, мы объявили, что гибам не обязательно присутствовать, ведь дата была выбрана так внезапно…

Я бы хотела, чтобы церемония была более уединённой: слишком большое скопление людей только заставило бы меня нервничать, но аубы, по сути, обязаны были приглашать дворян своего герцогства.

— О боги! — воскликнула Кларисса. — Никто не упустит возможности увидеть молодую девушку, которая одновременно является новым аубом и воплощением Местионоры, исцелившей всё герцогство! 

Она тяжело дышала от волнения, но эта сторона дела волновала только её и Хартмута.

Ну… по крайней мере, я надеюсь на это.

— Кстати, Кларисса, приёмный отец и остальные уже прибыли?

— Да. Здесь присутствуют герцогская чета, командир рыцарей, госпожа Эльвира и господин Бонифаций. 

Фердинанд использовал мои магические камни, чтобы переместиться к ним и приветствовать у врат герцогства.

В преддверии собрания герцогов немногие высокопоставленные дворяне могли позволить себе провести несколько дней вдали от своего герцогства ради простой церемонии помолвки. У моей семьи было больше свободы действий, чем у других, благодаря магическими камням, наполненным божественной магической силой ещё в Эренфесте, и удобству кругов перемещения, но даже так у них едва хватило времени на церемонию.

— О, ещё, Дамуэль здесь в качестве рыцаря сопровождения господина Бонифация. Несовершеннолетним пришлось остаться дома. Филина и Юдит с жуткой завистью в глазах наблюдали за тем, как остальные уезжают.

Другими словами, мне нужно будет передать им первоклассные сувениры. Я попросила Клариссу позаботиться об этом.

— Если вы готовы, госпожа Розмайн, то позвольте нам представить вас гостям Эренфеста, — сказала Леонора. — Ваши родные и приёмные родители, должно быть, очень рады вас видеть: возможно, это ваш последний шанс свободно поговорить друг с другом.

Я кивнула. Нашей встрече суждено было быть короткой, поскольку им всем нужно будет переместиться обратно в Эренфест, как только закончится церемония помолвки. Недавняя война, захват основания Аренсбаха и выбор нового зента воплощением Местионоры — всё это означало, что подготовка к следующему собранию герцогов будет тяжелой.

И конечно, для только что основанной Александрии ситуация была ещё хуже. Даже если бы Сильвестр захотел остаться подольше, мы бы не смогли принимать у себя ауба в течение нескольких дней.

***

— Боги, Розмайн. Мои поздравления с помолвкой! — воскликнула Эльвира, её голос был ярким и весёлым. — Как ты прекрасна сегодня!

Все остальные присоединились к ней, похвалив мой наряд.

—  Действительно, Эльвира права, — сказала Флоренция. — С тех пор как я видела тебя в последний раз, ты стала ещё красивее и женственнее.

— Это чудо, что может сделать немного макияжа, — добавил Сильвестр. — Жаль, что иллюзия разрушится, как только она откроет рот.

Я поблагодарила Флоренцию, а затем строго посмотрела на Сильвестра.

— То же самое я могу сказать и о вас. Как только вы заговорите, сложно не начать задаваться вопросом, почему кому-то пришло в голову нарядить вас в одеяние ауба.

— Сейчас, сейчас, господин Сильвестр... — вмешалась Эльвира, — Розмайн столь красива не только благодаря макияжу: это великолепие Богини Света, обретшей наконец своего Бога Тьмы. Кстати об этом, Розмайн... могу ли я узнать, при каких обстоятельствах ты и господин Фердинанд соединили свои сердца?

«Да, я узнаю этот блеск в её глазах. Мама в своей стихии».

Я уже чувствовала, как она пытается втянуть меня в допрос. Настало время для уклонения, и я повернулась к стоящему рядом с ней Карстеду.

— Я вижу, вы сегодня одеты не как рыцарь.

— Потому что я здесь как твой отец, — ответил Карстед. — Никогда не думал, что церемония помолвки дочери окажется таким сложным делом. Это совсем не похоже на то, что было у моих сыновей. Тогда я просто гордился тем, что они благополучно достигли совершеннолетия, и вид их невест меня мало трогал. Но сейчас...

Он сделал паузу, затем тихо вздохнул.

— Мне очень приятно знать, что ты выходишь замуж за Фердинанда, а не отправляешься в Центр. И...

— Это не приносит мне утешения! — раздалось неподалеку. — Почему, Розмайн?! Почему Фердинанд?! Неужели не было вариантов получше?!

— Отец, хватит уже! Хватит!

Карстед попытался сдержать разбушевавшегося отца. Рыцари сопровождения Бонифация присоединились к нему, пытаясь успокоить своего господина, но даже их объединённых сил не хватило, чтобы остановить его.

— Прошу прощения за то, что мой отец устроил сцену, — наконец сказал Карстед. — Мы хотели, чтобы он остался дома, но... господин Вильфрид настоял на обратном, сказав, что хотя бы в течении одного дня с ним можно справиться.

Был ли это акт внимания, призванный компенсировать Бонифацию то, что ему не позволили присутствовать на церемонии вручения? При более благоприятных обстоятельствах я могла бы счесть это хорошей идеей, но возмущённая тирада бывшего командира рыцарей оставила во мне только одну мысль: «Что б тебя, Вильфрид». И не только во мне.

— Ты сказала, что не влюблена в него! — прорычал Бонифаций. — Это была ложь?!

— Нет, конечно, нет. Мои чувства не изменились.

Все замерли и в шоке уставились на меня. Хотя не было произнесено ни слова, я услышала, как они дружно закричали: «Что, чёрт возьми, ты вообще несёшь?!» Чувствуя, что на меня вот-вот посыплются резкие упрёки, я быстро попыталась отступить.

— Я хочу сказать, что мне ещё предстоит понять, что такое романтическая любовь. Что касается господина Фердинанда, то он просто хочет, чтобы мы были семьёй. Его вполне устраивает, чтобы всё оставалось так, как есть, и он не ждёт от меня более интимных аспектов отношений. Эта помолвка существует лишь для того, чтобы мы во всех смыслах стали семьёй.

Все пристально смотрели на меня. Неужели это объяснение было недостаточно хорошим? Молчаливое давление заставило меня сделать шаг назад.

— Значит, ты обручилась, чтобы удовлетворить его желания? — спросил Бонифаций, его голубые глаза сузились. — Ты мне дорога, Розмайн; я никогда бы не допустил такого одностороннего соглашения.

— Будь уверен, дедушка, он исполнит и мои желания. Никто, кроме господина Фердинанда, не сможет воплотить мои мечты в жизнь. Кроме того, с ним я чувствую себя в безопасности. В отличие от помолвки с Вильфридом и помолвки с принцем Сигизвальдом, эта помолвка мне совсем не противна. Пожалуйста, не волнуйтесь.

Бонифаций и Сильвестр обхватили головы и тяжело вздохнули. Что я не так сказала? Может быть, романтическая любовь действительно была необходима для помолвок, свадеб и тому подобного. Я боялась, что Сильвестр скажет мне отказаться от брака с Фердинандом, поэтому обратилась к нему со слезами на глазах.

— Возможно, эта помолвка — результат королевского приказа, но я создала для господина Фердинанда лабораторию и намерена жертвовать магическую силу на его исследования, а также готовить для него вкусные блюда, чтобы он оставался здоровым. Я позабочусь о его счастье — это я могу вам обещать, поэтому... пожалуйста, не вмешивайтесь.

Наступила затянувшаяся пауза, прежде чем Флоренция шлепнула Сильвестра по руке и сказала: 

— Не заставляй её волноваться перед помолвкой.

— Я вовсе не собирался возражать, — ответил он. — Я просто оглядывался на всё, что я сделал до этого момента, и... Розмайн, я доверяю тебе своего младшего брата.

Затем меня поздравила с помолвкой группа Эльвиры, а также члены моей свиты. Матиас и остальные дали стандартные благословения, но Дамуэль казался таким же неуверенным, как и его подопечный.

— Я понимаю, что этот день нужно праздновать, но мысль о том, что вы с господином Фердинандом обручились, кажется мне странной... — сказал он. — Не помогает и то, что я знаю вас ещё со времён крещения.

— Это похоже на тебя и Филину, не так ли? — спросила я в ответ. Он знал её с момента крещения.

Дамуэль снова и снова кивал.

— Да. Это точно!

«Хм? Как необычно…»

Я привыкла к тому, что он отвергал подобные предположения, говоря, что это вызовет трудности у Филины. Если на этот раз он согласился со мной, значит, что-то в их отношениях изменилось.

— Поздравляю вас с помолвкой, — сказал Корнелиус. — Если ты хочешь обручиться с господином Фердинандом, то я даю тебе своё благословение как старший брат. Только не поддавайся течению: бывают моменты, когда ты должна быть тверда с ним. 

По беспокойству в его глазах я догадалась, что он переживает из-за возможного раннего наступления зимы.

— Тебе не о чем тревожиться, — заявила я. — Господин Фердинанд никогда бы не поступил так грубо. И хотя я ценю твоё беспокойство, Корнелиус, разве Леонора была с тобой так же тверда?

— Какое это имеет отношение к делу? — он отвёл глаза и повторил, что важно стоять на своём.

«Ооо... Теперь мы смотрим в сторону, да? Интересно, что это значит».

Мне не терпелось услышать мнение Леоноры о том что значит быть правильной невестой.

***

Поприветствовав наших гостей, я вместе со своими последователями перешла в большой зал. Он уже был полон дворян — в Эренфесте я никогда не видела подобного количества. Неудивительно, учитывая размер Аренсбаха. Я задалась вопросом, сколько здесь было людей раньше, со знатью бывшего Веркштока.

«Гх... Их глаза буравят меня».

Я подошла к сцене в качестве нового ауба. Все в зале следили за каждым моим шагом, и взгляды были настолько давящими, что я практически физически чувствовала их, пока поднималась по ступеням вместе с Лизелеттой, хранительницей моего помолвочного магического камня, и Леонорой, представительницей рыцарей сопровождения. Остальная моя свита ждала внизу.

— Я немного нервничаю, — прошептала я. — Не ожидала такого количества посетителей.

Лизелетта ответила с тихой усмешкой:

— Ещё больше людей придут на вашу инаугурацию во время собрания герцогов. Дворяне всех герцогств захотят увидеть вас.

Мы заняли отведённые нам места, и в этот момент в зал вошли Фердинанд и его последователи.

— Это новая одежда? — размышляла я вслух.

— Да, сделано в стиле Аренсбаха, — сказала Лизелетта. — Господин Фердинанд, должно быть, что-то придумал для собравшихся сегодня дворян.

Его особенно большие рукава смотрелись немного странно, но весь остальной ансамбль навевал мысли о грузинской народной одежде из тех времён, когда я была Урано. Наряд очень подходил к его высокому росту. Костюм Фердинанда был более тёмного зеленого оттенка, чем мой собственный, а жёлтый поясок, свободно драпирующийся вокруг его плеч, был выкрашен в новом стиле Эренфеста.

Я стояла на правой стороне сцены, поэтому Фердинанд занял левую. Он подошёл в сопровождении Юстокса, хранителя его помолвочного магического камня, и Экхарта, представителя рыцарей сопровождения, нацепившего свою самую яркую улыбку для нашей публичной встречи. Хартмут подождал, пока он сядет, и переместился в центр сцены.

Обычно проведение помолвок между членами герцогской семьи входило в обязанности ауба. Мы доверили эту роль моим последователям: я не могла провести церемонию для самой себя, а моя семья принадлежала другому герцогству. Хартмут заверил нас, что только он способен взять эту ответственность в свои руки, но я всё равно переживала.

— Королевским приказом господин Фердинанд и госпожа Розмайн обручаются, — объявил он, разворачивая подписанные Эглантиной документы и представляя их на всеобщее обозрение. — При обычных обстоятельствах помолвка одобряется во время собрания герцогов, а затем принимается одновременно с церемонией звёздного сплетения. В нашем случае помолвка должна состояться до собрания, поэтому зент Эглантина посетила наше скромное герцогство раньше, чтобы дать своё согласие.

Хартмут пустился в объяснения для дворян, которые остались в своих землях и поэтому не знали о последних событиях. Он долго рассказывал о чистке Ланценавии, битве за Центр и масштабном заклинании, сотворённом воплощением Местионоры.

«Сейчас начнётся…»

Я приготовилась к фанатичной речи о своей «божественности» или чём-то подобном, но её не последовало. Хартмут улыбнулся и сказал:

— Теперь вы можете обменяться магическими камнями.

Мы с Фердинандом встали одновременно. Я повернулась к Лизелетте и Леоноре, кивнула и настолько элегантно, насколько смогла, вышла в центр сцены. Фердинанд сделал то же самое. Каждый шаг приближал нас друг к другу, пока мы не оказались на расстоянии вытянутой руки, после чего он неторопливо опустился передо мной на колени. Экхарт и Юстокс последовали его примеру, склонив головы.

— Вот, пожалуйста, госпожа Розмайн, — сказала Лизелетта.

Убедившись, что все на месте, она протянула шкатулку с помолвочным магическим камнем и осторожно открыла её. Я достала магический камень и глубоко вздохнула.

— Мой Бог Тьмы, к этой помолвке привело руководство верховных богов, что правят небесным царством. Весна пришла с громом Феадренны, и Блуанфа начала свой танец. Когда ростки окрасились в яркий зелёный цвет, я почувствовала, как Лейденшафт ведёт меня...

Как наш постоянный автор, Родерих написал за меня мою клятву. Я поняла первую строчку — подтверждение того, что я здесь по королевскому приказу и что мою помолвку не так-то просто отменить — но остальное было слишком сложно для меня. Я хотела сказать что-то, что выражало бы мою огромную благодарность Фердинанду, и попросить его продолжать вести меня, но почему Блуанфа кружится вокруг меня, а плащ и рукава Бога Тьмы развеваются и трепещут? Даже заучивая слова перед церемонией, я подозревала, что мой автор схалтурил.

Несмотря на опасения, все мои последователи сочли клятву идеальной для церемонии помолвки. Наши зрители, должно быть, согласились: я видела, как люди одобрительно кивали и вздыхали в благоговении. Я была недостаточно талантлива, чтобы отступить от сценария и перевести свои чувства в религиозные аллюзии, тем более на месте, поэтому мне оставалось только продолжать:

— Я стремлюсь осветить твой мир и поэтому предлагаю тебе этот магический камень, мой Бог Тьмы.

На магическом камне были выгравированы слова: «Позволь мне вышить твой плащ». Это был лучший способ перевести «Давай будем семьёй» на язык дворян, ведь вышивка накидок — дело, которым занимаются только близкие люди.

Как я поняла, когда Фердинанд вошёл в храм, Вероника конфисковала плащ, подаренный ему отцом. Он искренне оценил, когда Сильвестр подарил ему новый, хотя по тому, как он жаловался на плохую защиту, об этом нельзя было догадаться. Учитывая его желания, я хотела подарить ему плащ, который мог бы приготовить только настоящий член семьи.

Фердинанд принял магический камень, прочитал послание внутри и вдохнул. На мгновение его фальшивая улыбка сменилась выражением чистой радости. Даже когда его фальшивое выражение лица вернулось, он продолжал крепко держать магический камень. Я не удержалась и хихикнула в ответ.

— Я сам выберу дизайн... — пробормотал он, нахмурив брови. 

Я не могла решить, что делать: ласково попросить, чтобы он сделал его простым, или же обратить внимание на то, что его уши красные.

— Господин Фердинанд, — прошептал Юстокс.

Фердинанд оглянулся через плечо. Он осторожно вернул мой магический камень в шкатулку, а затем достал свой.

— Воплощение Богини Мудрости, что привела Юргеншмидт к Грутрисхайту, и моя Богиня Света, твоё сияние рассеивает тьму и не перестаёт сверкать. Потерянный в колышущейся пелене Каосаифы, я был бессилен спасти свою Гедульрих. Мне оставалось только ждать, пока меч Эйвилиба падёт. Но тут появилась ты, моя Богиня Света. Ты прорвала мрак и навела порядок в хаосе.

Его метафоры застали меня врасплох. Мне бы хотелось записать их и позднее заняться расшифровкой: перевод на лету был слишком сложным занятием.

У каждого из богов было несколько значений, связанных с его именем. Я не могла понять, какой именно смысл вкладывал Фердинанд в каждое их упоминание, учитывая, как быстро мелькали имена, но по реакции всех присутствующих я поняла, что это было глубокое признание в любви. Глаза Эльвиры сверкали, а другие женщины дрожащими руками закрывали рты.

«Он сравнивал меня с озаряющей тьму Богиней Света, приносящей перемены Богиней Воды, защищающей от всякого зла Богиней Ветра и принимающей всё Богиней Земли. То есть со всеми главными богинями. Это кажется настолько чрезмерным, что я не знаю, что и думать».

— Я предлагаю тебе этот магический камень, моя Богиня Света.

Затем Фердинанд протянул мне помолвочный магический камень всех атрибутов. Я приняла его и прочитала золотой текст внутри:

«Я буду защищать Александрию и тебя вместе с ней».

Обещание отца эхом отдалось в моей голове. Фердинанд никогда не давал клятв, которые не мог сдержать, поэтому заявлять подобное сейчас было тем более несправедливо. Чувство спокойствия от осознания того, что он всегда будет рядом со мной, почти пересилило, когда моё сердце забилось чаще руки задрожали, а горло заболело. Мои щеки раскраснелись, а на глаза навернулись слезы.

— Господин Фердинанд... я...

Мне нужно было выразить свои чувства, но я не могла найти слов. Мой голос застревал в горле.

Фердинанд поднялся на ноги и вытер слезы с моих глаз, спрятав рукавом моё заплаканное лицо от зрителей.

— Не плачь здесь, — прошептал он. — Я не смогу утешить тебя.

— Вы знали, что делали, когда выбирали, что вырезать на камне...

Не успели мы договорить, как среди дворян раздались возгласы ликования или, может быть, ужаса — так сложно было понять их причину. Я чуть не выпрыгнула из кожи, удивившись настолько, что слёзы мгновенно высохли.

— Что происходит?

Несмотря на все мои попытки присмотреться, я ничего не могла разглядеть за рукавом Фердинанда. Я подняла на него глаза в поисках объяснений.

— Похоже, я ошибся... — сказал он, нахмурившись.

— В каком смысле?

— Не спрашивай.

«Просто скажи мне!»

Фердинанд сделал шаг назад и вздохнул. Хартмут наблюдал за нами с обеспокоенным выражением лица, а Юстокс отчаянно пытался не рассмеяться. Лизелетта покраснела и оглядывала зал.

В толпе только Эльвира ухмылялась от уха до уха и размахивала в воздухе своим зажжённым штапом. Сильвестр улыбался более сдержанно, хотя я могла сказать, что он глубоко тронут. Бонифаций же активно тряс кулаками, а каждый рыцарь поблизости изо всех сил старался удержать его под контролем.

— Продолжай, Хартмут, — приказал Фердинанд. — Выполняй свой долг.

Хартмуту потребовалась секунда, чтобы прийти в себя, после чего он обратился к собравшимся.

— Да будет благословенна эта помолвка!

Дворяне подняли свои штапы и дружно засверкали ими.

***

Иллюстрация выше в оригинале была размещена в конце тома, но для удобства своего и читателей я переместил её сюда, поскольку на ней изображена помолвка Розмайн и Фердинанда. Изначально эту картинку хотели использовать в качестве обложки тома, но Мия Кадзуки отвергла эту идею, выбрав изображение Розмайн с Грутрисхайтом на фоне Александрии.